Сумерки эльфов
Шрифт:
Измученные и усталые, опустошённые двойной смертью – рыцаря и эльфийского пажа – в самом начале путешествия, люди и эльфы не заметили, что гном-рыцарь сам отвёл лошадей в конюшню.
Цимми, оставшись на улице, подождал, пока все войдут в гостиницу, и, повернувшись к Рогору, спросил:
– Что произошло, повелитель?
– На нас действительно напали грабители, мэтр Цимми. Мне пришлось вступить в схватку, чтобы защитить свою жизнь, но эльф меня видел. Я не мог до пустить, чтобы он рассказал своей королеве и следопыту, как я сражаюсь.
– Значит, это вы его убили…
Глаза Рогора
– А что ещё мне оставалось делать? Ты забыл, что моё имя и происхождение должны оставаться тайной?
Цимми задумчиво кивнул и погладил мозолистой рукой длинную каштановую бороду.
– Но ведь не стоит забывать и о том, что мы не собираемся разжечь новую войну между эльфами и гномами, не так ли?
Рогор не отвечал.
– Не так ли?
Рыжебородый воин хотел что-то сказать, но его взгляд встретился со взглядом серых глаз мастера-каменщика, и он промолчал – столько самых неожиданных и страшных вещей могло таиться в этих спокойных глазах невысокого, добродушного и безобидного с виду гнома, вооружённого всего лишь молотом и пращой.
– Я ваш слуга, мэтр Цимми, – сказал Рогор и вздрогнул под дождём.
– Я вас об этом не прошу.
Два гнома молча смотрели друг на друга ещё несколько мгновений, потом мастер-каменщик резко встряхнул руку Рогора.
– Вы будете великим королём, господин Рогор, – сказал он. – Пойдёмте ужинать…
Глава 6
Гоблин
В трактире на первом этаже гостиницы было почти так же тесно, как и на улицах Каб-Бага. Стоял удушливый запах жаркого, смешанный с запахом пота десятков путешественников. В углу зала располагалась небольшая сцена, где выступали акробаты и фокусники с разными трюками, а сейчас танцевали под звуки флейт две обнажённые гномовские девицы – с грацией рыб, вытащенных из воды.
Появление посланцев Великого Совета заставило всех мгновенно замолчать, а некоторые посетители поспешно встали и выскользнули из зала – очевидно, совесть их была черна, как небо над городом. Затем разговоры понемногу возобновились, и снова стало шумно, что обычно для подобных заведений.
Из всей компании внизу остались всего четверо путешественников. Мьольнир, с ещё более недовольным видом, чем всегда, отправился спать. Рогор вернулся в конюшню, чтобы присматривать за лошадьми всю ночь. Что до Тилля, он тоже исчез, прошептав что-то на ухо королеве. Ведя за собой лошадь с телом Ллевелина, он в сопровождении своей собаки и сокола отправился искать место, где можно было бы похоронить пажа, – конечно, за пределами давящей атмосферы города, где-нибудь в лесу.
Утёр, несмотря на усталость, пытался внимательно слушать какую-то бесконечную историю, которую рассказывал Цимми, попыхивая трубкой из белой глины. История заинтересовала бы гномов, да и Цимми был хорошим рассказчиком, но человеку совершенно невозможно было за ней уследить из-за её многочисленных разветвлений, а также из-за постоянных ссылок на знатные гномовские семейства и перечислений всех пышных титулов. Основную нить повествования Утёр уже давно потерял. Время от времени юный рыцарь бросал взгляд на королеву Высоких эльфов, слушавшую гнома со странной улыбкой. Ллиэн сидела, как всегда, очень прямо, но
Фрейр совершенно не утруждал себя показной вежливостью: сидя спиной к столу, он вовсю хохотал и громко хлопал в ладоши, глядя на выступающих на сцене, и, насколько Утёр мог заметить, выпил изрядное количество вина, впрочем, очень хорошего.
Множество раз рыцарь пытался воспользоваться моментом, когда гном делал паузу для глотка вина, чтобы встать из-за стола, извиниться и отправиться спать. Увы, всякий раз мастер-каменщик его опережал – словно нарочно, он либо обращался к Утеру с вопросом, либо дотрагивался до его руки, привлекая внимание к какой-то особенно интересной части рассказа.
Утёр три дня не снимал доспехов, к тому же постоянно мёрз и сейчас почти готов был отдать свой меч за тёплую пуховую постель.
Но вдруг окружающий гвалт сменился шёпотом, в котором смешались удивление и страх. На сцену поднялся новый выступающий. Это был человек в годах, но ещё крепкий, с лысым черепом и лицом, исполосованным шрамами. За поясом у него торчали кнут со свинцовой рукояткой и широкий кинжал, заточенный лишь с одной стороны и больше похожий на мяс-ницкий нож. Он подошёл к клетке, покрытой чёрной тканью, и слегка театральным жестом сдёрнул покров. При виде находившегося в ней существа все присутствующие невольно вздрогнули.
– Гвоздь сегодняшней программы! – воскликнул человек громким хриплым голосом. – Гоблин из Чёрных Земель, которого я поймал сам, рискуя жизнью!
Утёр вскочил одним прыжком. Никогда раньше он не видел гоблинов – этих уродливых злобных существ огромной силы, ужасающе свирепых в бою, которые поклонялись лишь своим кровожадным идолам и повиновались только одному хозяину – Безымянному Зверю.
Все тело монстра, скорчившегося в тесной клетке, было в повязках, что свидетельствовало о его многочисленных ранах. Судя по всему, он был без сознания, когда укротитель зверей его нашёл, – иначе, даже с помощью кнута и ножа, он никогда не взял бы гоблина в плен живым.
Фрейр, разгорячённый вином и охваченный гневом при виде одного из тех, кто разрушил его поселение, вскочил с места и, прежде чем Утёр успел его удержать, подбежал к сцене. Обнажив меч, он попытался сквозь прутья клетки поразить заключённого в ней гоблина.
– Ты с ума сошёл, варвар? – закричал укротитель зверей, хватая его за руку.
Фрейр, не отвечая, размахнулся левым кулаком и ударил его прямо в нос с такой силой, что тот свалился со сцены. Гоблин начал выкрикивать отрывистые хриплые ругательства на ужасном языке Чёрных Земель и с невероятной силой трясти прутья клетки.
Столы, стоявшие ближе всего к сцене, давно опустели, а некоторые из постояльцев попятились к выходу – настолько страшным зрелищем было противостояние двух гигантов.
– Фрейр! – закричал Утёр, подбегая к нему. – Он же не может защищаться! Ты собираешься убить безоружного врага!
– Отстань! – проревел варвар, отталкивая рыцаря локтем. От этого удара на доспехах появилась вмятина.
Но Утёр не отступал, и ему удалось заломить правую руку воина за спину.
– Пусти! – прохрипел тот.