Сумка с миллионами
Шрифт:
– Откуда ты знаешь, – ответил я. – Они просто были пьяны. Это был несчастный случай.
Джекоб покачал головой:
– В ночь перед автокатастрофой, мне звонила мама. Она сказала, что просто хотела пожелать мне спокойной ночи. Она была пьяна. Знаешь, мама заставила меня пообещать ей, что когда-нибудь я женюсь и что я не умру в одиночестве, без собственной семьи.
Джекоб замолчал. Я тоже молчал и ждал, что он снова заговорит.
– И? – поторопил я брата, когда пауза слишком уж затянулась.
– А ты разве не понял? Она никогда до этого мне не звонила. Это был первый и единственный
Я попытался осознать то, что Джекоб сообщил мне. Я изо всех сил старался найти какие-нибудь несоответствия и несовпадения в его рассказе. Нет, я не хотел верить в это.
– Если бы они решили покончить жизнь самоубийством, они бы выбрали другой способ, – сказал я. – Они бы не стали подвергать опасности других людей.
Джекоб покачал головой. Наверное, он уже думал об этом и был готов к такому вопросу.
– Они хотели, чтобы все выглядело как несчастный случай, – ответил он. – Отец знал, что для того, чтобы оплатить долги, нам понадобятся деньги, которые нам могла выплатить страховая компания за его жизнь. Это был единственный способ вернуть все долги. Ферма уже была заложена… у них не осталось больше ничего, за что можно было бы получить деньги… кроме их жизней…
– Но, Джекоб, они же могли убить водителя фургона, в который врезались. Если все так, как ты говоришь, почему они тогда просто не врезались в дерево?
– Тогда это было бы похоже на самоубийство. А они не хотели рисковать.
Я попытался представить родителей, сидящих в темной машине… как они ждали, когда на встречной полосе появится какая-нибудь машина. И когда на горизонте показались фары, отец завел свою машину, быстро сказал что-то на прощание матери и надавил на газ. Наверное, последними их словами были признания во взаимной любви… Потом они почувствовали сильный удар, шум… и все… все закончилось.
Я вспомнил, как представлял их смерть все эти семь лет. Я представил их пьяными, веселыми и смеющимися. В машине громко играла музыка, окна были приоткрыты, чтобы в салоне не было слишком душно… Им не было страшно до самого конца… Они даже не поняли, что произошло… просто увидели яркий свет фар и огромный, мчавшийся на них фургон… и все.
Думая об этом и принимая во внимание оба варианта, я пытался понять, что же больше похоже на правду. И я не знал, что выбрать.
– Почему ты раньше не говорил мне об этом? – спросил я.
Джекоб, немного помолчав, сказал:
– Я думал, что ты просто не хочешь этого знать.
Я кивнул. Да, Джекоб был прав. Даже сейчас я не хотел знать, не хотел принимать то, что брат только что рассказал мне. Тем не менее я понимал, что это, скорее всего, действительно правда. И с этим пониманием меня наполнили ужасно противоречивые чувства и мысли. Вначале во мне вдруг проснулась ревность – почему мама тогда позвонила Джекобу, а не мне. Потом удивление – как Джекобу удалось все эти годы держать все втайне от меня. Затем невыносимая грусть и сожаление – как мои родители оказались в такой ужасной ситуации, когда им пришлось пожертвовать собственными жизнями,
Джекоб начал переступать с ноги на ногу, чтобы согреться. Я понял, что он уже хочет уйти.
– Джекоб, – сказал я.
Он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.
– Что?
Мери Бет пошевелился где-то в темноте, и на его ошейнике зазвенели наклепки, совсем как цепи маленького привидения.
– Сара знает о деньгах. Я рассказал ей после того, как Луи приходил искать их.
– Все в порядке, – ответил Джекоб. – Она, наверное, самый надежный человек из всех нас.
Я пожал плечами:
– Дело в том, что она боится Луи. Она боится, что он все-таки засадит нас за решетку за убийство Педерсона, – сказал я и махнул в сторону могилы нашей жертвы. Джекоб взглянул туда, куда я указал.
– Луи ничего такого не сделает. Он просто хочет быть уверен в том, что ты отдашь ему его долю. После этого он оставит тебя в покое.
– А я не собираюсь отдавать ему деньги. Мы с Сарой говорили об этом и решили, что не стоит этого делать.
Какое-то время Джекоб молча смотрел на меня.
– Ну, тогда мы посмотрим, блефует он или нет.
Я покачал головой:
– Этого нельзя допустить. Надо что-то предпринять, – сказал я.
– И что же?
Я рассказал ему о плане Сары. Джекоб молча выслушал меня. Когда я договорил, он спросил:
– А зачем ты все это мне рассказываешь?
– Мне нужна твоя помощь, – ответил я. – Без тебя этот план не сработает.
– Я не думаю, что все это надо делать. Луи не опасен, – сказал Джекоб.
– Он опасен, Джекоб. И всегда будет опасен.
– Он не…
– Нет, – перебил я брата, – я много думал об этом. Даже если мы отдадим ему его долю, он все равно не остановится. Он сможет обвинить нас в убийстве даже через десять лет, когда истратит все деньги. Я уверен, что он будет шантажировать нас и вымогать новые суммы.
Джекоб ничего не ответил.
– Ты хочешь постоянно жить с этим страхом? – спросил я. – Год за годом ты будешь бояться, что в один прекрасный день он найдет тебя и напомнит о нашем преступлении.
– Луи никогда этого не сделает.
– Он уже сделал это. Он шантажирует меня. И я уверен, что будет и дальше. А я не хочу позволять ему это.
Мери Бет подбежал к нам, виляя хвостом. Пес тяжело дышал, он прыгнул на Джекоба, но тот оттолкнул собаку.
– Что ж, у тебя был шанс, Джекоб. Ты был ответствен за него, и ты выпустил ситуацию из-под контроля. Так что теперь я беру ответственность на себя.
– Ты осуждаешь меня?
– Он выяснил правду о Педерсоне через тебя, так? Это и есть причина наших проблем.
– Но я не рассказывал ему о Педерсоне. – Мне показалось, что Джекобу было очень важно, чтобы я поверил ему, но я не обратил на его слова никакого внимания. – И если здесь и есть чья-то вина, – со злобой сказал Джекоб, видя, что я не верю ему, – так это только твоя. Ты единственный из всех нас, кто действует крайне подозрительно. Ты постоянно пытаешься что-то выяснить, обвинить кого-то, ты никому не доверяешь. И это ты испортил наши отношения. Луи ведет себя точно так же, как и раньше. Ничего не изменилось.