Сумма теологии. Том IV
Шрифт:
Ответ на возражение 3. Привычные дела доставляют удовольствие постольку, поскольку они, так сказать, соответствуют нашему естеству. Но и редкие для нас вещи могут доставлять удовольствие, причем либо со стороны познания, поскольку мы желаем познать в них то, что нас удивляет, либо со стороны действия, поскольку, как сказано в десятой [книге] «Этики», «ум бывает более увлечен и напряженно деятелен в новом для себя предмете», а «наиболее совершенное удовольствие доставляет наиболее совершенная деятельность» [585] .
585
Ethic. X, 4.
Вопрос 33.
Теперь нам следует рассмотреть следствия удовольствия, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) является ли расширение следствием удовольствия; 2) обусловливает ли удовольствие жажду, или желание самого себя; 3) препятствует ли удовольствие пользованию разумом; 4) делает ли удовольствие деятельность совершенной.
Раздел 1. Является ли расширение следствием удовольствия?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что расширение не является следствием удовольствия. Ведь расширение, похоже, в первую очередь принадлежит любви, согласно сказанному апостолом: «Сердце наше расширено» (2 Кор. 6:11). Поэтому в наставлениях любви читаем: «Твоя заповедь – безмерно обширна» (Пс. 118:96). Но удовольствие – это отличная от любви страсть. Поэтому расширение не является следствием удовольствия.
Возражение 2. Далее, расширение вещи увеличивает [ее] приемистость. Но принятие относится к желанию, связанному с тем, чем еще не обладают. Следовательно, похоже на то, что расширение относится скорее к желанию, чем к удовольствию.
Возражение 3. Далее, сокращение противоположно расширению. Но сокращение, похоже, относится к удовольствию; так, при схватывании рука сжимается, и то же самое происходит с расположением желания в отношении того, что его ублажает. Следовательно, расширение не относится к удовольствию.
Этому противоречит следующее: [Писание] выражает радость такими словами: «Тогда увидишь – и возрадуешься, и затрепещет и расширится сердце твое» (Ис. 60:5). Кроме того, как уж было сказано (31,3), удовольствие иногда называют словом «laetitia», которое происходит от «dilatatio», т. е. расширения.
Отвечаю: ширина (latitudo) является мерой телесной величины, и потому применять это [слово] к душевным чувствам можно разве что метафорически. Затем, расширение обозначает своего рода движение по ширине, и оно касается удовольствия со стороны двух необходимых для удовольствия вещей. Одна из них связана со способностью схватывания и является осознанием соединения с некоторым надлежащим благом. В результате такого схватывания человек ощущает, что достиг некоторого являющегося величиной духовного порядка совершенства, и в этом отношении говорят об увеличении или расширении человеческого ума посредством удовольствия. Другая необходимая для удовольствия вещь связана с желающей способностью и является приятием объекта удовольствия и успокоением в нем, заключением его,
Ответ на возражение 1. В метафорических выражениях ничто не препятствует тому чтобы одно и то же приписывалось различным вещам согласно различным подобиям. Таким образом, расширение принадлежит любви в смысле подобия по похождению, а именно постольку, поскольку расположение любящего распространяется на других так, что его интересует не только личное, но также и то, что относится к другим. Удовольствию же расширение принадлежит в той мере, в какой вещь, повышая свою вместительность, становится более обширной.
Ответ на возражение 2. Желание подразумевает некоторое расширение, связанное с воображением желаемого, но в случае наличия объекта удовольствия это расширение возрастает, поскольку ум более распространяет себя на этот объект не тогда, когда желает его до обладания, а тогда, когда получает от него удовольствие, поскольку удовольствие – это цель желания.
Ответ на возражение 3. Получающий удовольствие от вещи крепко схватывает ее и удерживает со всею силой, но при этом, чтобы удовольствие было совершенным, он должен раскрыть для нее свое сердце.
Раздел 2. Обусловливает ли удовольствие жажду, или желание самого себя?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что удовольствие не обусловливает желание самого себя. В самом деле, по достижении покоя всякое движение прекращается. Но удовольствие, как уже было сказано (23, 4; 25, 2), является своего рода успокоением движения желания. Поэтому по достижении удовольствия движение желания прекращается. Следовательно, удовольствие не обусловливает желание.
Возражение 2. Далее, ничто не обусловливает противоположное себе. Но удовольствие некоторым образом противоположно желанию со стороны объекта, поскольку желание относится к благу, которым еще не обладают, в то время как удовольствие относится к благу, которым уже обладают. Следовательно, удовольствие не обусловливает желание самого себя.
Возражение 3. Далее, отвращение несовместимо с желанием. Но удовольствие иногда обусловливает отвращение. Следовательно, оно не обусловливает желание.
Этому противоречит сказанное Господом: «Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять» (Ин. 4:13), где именем воды, согласно Августину [586] , обозначены телесные удовольствия.
Отвечаю: удовольствие можно рассматривать двояко: во-первых, как существующее в действительности; во-вторых, как существующее в памяти. В свою очередь, жажду, или желание, также можно понимать двояко: во-первых, в прямом смысле слова, как указание на желание того, чем еще не обладают; во-вторых, в широком смысле слова, как указание на отсутствие отвращения.
586
Tract, in Joan. XV.