Сумма теологии. Том V
Шрифт:
Далее, нам надлежит задаться вопросом: могут ли навыки этого типа быть разрушены непосредственно. Итак, если среди них имеется навык, у которого есть противоположность либо со стороны самого себя, либо со стороны причины, то он может быть разрушен непосредственно, а если такой противоположности нет, то он не может быть разрушен непосредственно. Но очевидно, что ни у находящегося в уме «в возможности» интеллигибельного вида, ни у являющегося причиной этого вида активного ума нет никакой противоположности. Поэтому если в уме «в возможности» существует навык, который непосредственно обусловливается активным умом, то такой навык невозможно разрушить ни непосредственно, ни опосредованно. Таковыми являются навыки первым началам, [причем] как умозрительные, так и практические, которые не могут быть разрушены ни забвением, ни заблуждением, в связи с чем, говоря о рассудительности, Философ замечает, что «ее невозможно утратить через забвение» [90] . Однако в уме «в возможности» существует навык, который обусловливается разумом, а именно называемый наукой навык умозаключений, и у его причины может иметься нечто противоположное, причем двояким образом.
90
Ethic. VI, 5.
91
Peri Herrn. XIV.
92
Ethic. VI, 2.
Ответ на возражение 1. Как сказано в седьмой [книге] «Этики», хотя навык – это некоторым образом вторая природа, его, тем не менее, все же можно утратить [93] . Все дело в том, что хотя природа вещи вообще не может быть устранена от вещи, навык, хотя и с трудом, но устраним.
Ответ на возражение 2. Хотя у интеллигибельного вида и нет никакой противоположности, тем не менее, может существовать противоположность суждению разума и [даже] самому процессу его мышления, о чем уже было сказано.
93
Ethic. VII, 11.
Ответ на возражение 3. Если говорить о самой причине навыка, то следует отметить, что телесное движение не может разрушить науку, хотя и может препятствовать ее акту в той мере, в какой уму для его деятельности необходимы чувственные способности, деятельности которых препятствуют телесные изменения. А вот умственное движение разума может разрушить научный навык даже со стороны причины навыка. И точно так же может быть уничтожен навык добродетели. Когда же говорят, что «добродетели более постоянны, чем даже занятия науками», то это должно понимать как сказанное в отношении не субъекта или причины, но – действия, поскольку пользование добродетелью продолжается всю жизнь, тогда как занятие науками – нет
Раздел 2. МОЖЕТ ЛИ НАВЫК БЫТЬ УМАЛЕН?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что навык не может быть умален. В самом деле, навык – это простое качество и форма. Но простой вещью можно или обладать целиком, или не обладать вообще. Следовательно, хотя навык и может быть утрачен, тем не менее, он не может быть умален.
Возражение 2. Далее, если вещи приличествует акциденция, то это происходит либо благодаря акциденции, либо благодаря субъекту. Но навык не становится более или менее интенсивным благодаря самому себе, в противном случае из этого бы следовало, что виды могут более и менее сказываться о своих индивидах. А если бы он мог становиться менее интенсивным с точки зрения своей причастности субъекту, то из этого бы следовало, что акцидентным навыку может являться нечто, приличествующее ему вне его субъекта. Но, как сказано в первой книге трактата «О душе», если форме приличествует нечто вне ее субъекта, то такая форма может быть отделена [94] . Таким образом, из этого бы следовало, что навык является отделимой формой, что представляется невозможным.
94
De Anima I, 1.
Возражение 3. Далее, само понятие и природа навыка, как и любой акциденции, неотъемлемы от своего субъекта, поскольку любая акциденция определяется в отношении своего субъекта. Поэтому если навык не может становиться более или менее интенсивным ни в самом себе, ни в своей неотделимости от субъекта, то, следовательно, он вообще не может становиться менее интенсивным.
Этому противоречит следующее: противоположности, что совершенно естественно, приложимы к одной и той же вещи. Но возрастание и умаление – это противоположности. Поэтому, коль скоро навык может возрастать, то похоже на то, что он может и умаляться.
Отвечаю: навыки могут умаляться точно так же, как и возрастать, а именно так, как было разъяснено выше (52, 1), то есть двояко. И как возрастают они по той же самой причине, по какой возникают, точно так же и умаляются они по той же самой причине, по какой разрушаются; в самом деле, умаление навыка – это путь, ведущий его к разрушению, равно как и порождение его – это основа для его возрастания.
Ответ на возражение 1.
Ответ на возражение 2. Этот аргумент имел бы силу, если бы сущность навыка как такового никоим образом не могла быть субъектом умаления. Однако этого мы как раз и не утверждаем, но, напротив, говорим, что в сущности навыка имеет место некоторое умаление, хотя и не в самом навыке, а в его субъекте.
Ответ на возражение 3. Независимо от того, с какой стороны мы рассматриваем акциденцию, само ее понятие подразумевает зависимость от субъекта, но различными способами. Так, если мы рассматриваем акциденцию абстрагировано, то оно подразумевает такое отношение к субъекту, которое начинается в акциденции и завершается в субъекте, например, «белизна есть то, посредством чего вещь бела». Поэтому при абстрагированном определении акциденции мы не помещаем субъект в первую часть определения, а именно как род, но отводим ему второе место, указывающее на различие. А вот если мы рассматриваем конкретную акциденцию, то отношение начинается в субъекте и завершается в акциденции; так, «белая вещь» является «тем, что обладает белизной». Таким образом, при определении этого вида акциденции мы помещаем субъект в первую, родовую часть определения. Поэтому все то, что принадлежит акциденции со стороны субъекта, но при этом не принадлежит ей сущностно, приписывается этой акциденции не абстрагировано, а конкретно. Таковы возрастание и умаление некоторых акциденций, поскольку [например] бытие более или менее белым приписывается не белизне, а белой вещи. То же самое справедливо сказать и о навыках и других качествах, за исключением тех навыков, которые могут возрастать или умаляться путем некоторого добавления [или отнимания], что было разъяснено нами выше (52, 2).
Раздел 3. РАЗРУШАЕТСЯ ЛИ ИЛИ УМАЛЯЕТСЯ НАВЫК ВСЛЕДСТВИЕ ПРОСТОГО ПРЕКРАЩЕНИЯ ДЕЙСТВИЯ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что навык не разрушается и не умаляется вследствие простого прекращения действия. В самом деле, навыки, как уже было сказано (49, 2; 50, 1), гораздо устойчивей, чем подобные претерпеванию качества. Но подобные претерпеванию качества не разрушаются и не умаляются вследствие прекращения действия; так, белизна не умаляется оттого, что перестает восприниматься зрением, и теплота – оттого, что перестает что-либо нагревать. Следовательно, никакой навык не разрушается и не умаляется вследствие прекращения действия.
Возражение 2. Далее, разрушение и умаление являются изменениями. Но ничто не изменяется без движущей причины.
И поскольку прекращение действия не подразумевает наличие движущей причины, то не похоже, чтобы навык мог умаляться или разрушаться вследствие прекращения действия.
Возражение 3. Далее, навыки науки и добродетели находятся в мыслящей душе, которая не подчинена времени. Но то, что не подчинено времени, не разрушается и не умаляется с течением времени. Поэтому тем более такие навыки не могут быть разрушены или умалены с течением времени, если кто-либо долго ими не пользуется.
Этому противоречат слова Философа о том, что не только «заблуждение», но и «бездеятельность разрушает науку» [95] . Кроме того, он говорит, что «многие дружбы расторгла нехватка беседы» [96] . И точно так же вследствие прекращения действия умаляются или разрушаются и другие навыки добродетели.
Отвечаю: как сказано в седьмой [книге] «Физики», вещь может выступать в качестве причины движения двояко. Во-первых, непосредственно, когда такая вещь обусловливает движение благодаря присущей ей форме, как, например, огонь обусловливает тепло. Во-вторых, опосредованно, как, например, то, что устраняет препятствие. Так вот, разрушение или умаление навыка вследствие прекращения действия происходит вторым способом, а именно постольку, поскольку мы, так сказать, прекращаем осуществлять действие, которое устраняло причины разрушения или ослабления этого навыка. В самом деле, уже было сказано (1), что непосредственно навыки разрушаются или умаляются некоторым противоположным действием. Следовательно, веете навыки, которые мало-помалу подтачиваются противоположными действиями, противостоять которым должны проистекающие из этих навыков действия, умаляются или даже полностью разрушаются вследствие длительного перерыва в таких [своих] действиях, что хорошо видно на примере науки и добродетели. Так, очевидно, что навык нравственной добродетели подготавливает человека к тому, чтобы он был умеренным в своих поступках и страстях. Но если человек [по какой-то причине] не использует свой навык добродетели для того, чтобы умерять свои поступки или страсти, то, в конце концов, многие из его страстей и поступков выходят за пределы модуса добродетели из-за склонности чувственного желания и разного рода внешних воздействий. В итоге вследствие прекращения действия добродетель будет разрушена или умалена. То же самое можно сказать и об умственных навыках, которые располагают человека к правильному суждению относительно тех вещей, которые рисует ему его воображение. Так, когда человек прекращает пользоваться своими умственными навыками, в его воображении начинают возникать противоположные им нелепые мечтания, и если он не пресекает их путем своевременного использования своего умственного навыка, то со временем ему становится все трудней выносить правильное суждение и он все больше и больше располагается к противоположному. В итоге умственная добродетель умаляется или даже полностью разрушается вследствие прекращения действия.
95
De Long, et Brev. Vitae II.
96
Ethic. VIII, 6.