Сумма теологии. Том VII
Шрифт:
Возражение 2. Далее, любовь причиняется подобием, согласно сказанному [в Писании]: «Всякое животное любит подобное себе» (Сир. 13:19). Но человек в гораздо большей степени подобен ближнему, чем Бог». Следовательно, человек любит ближнего из любви к горнему больше, чем Бога.
Возражение 3. Далее, согласно Августину то, что любовь к горнему любит в ближнем, суть Божие [295] . Но Бог не является большим в Себе, чем как Он есть в ближнем. Поэтому Его не должно любить больше в Нем Самом, чем в ближнем. Следовательно, мы не должны любить Бога больше, чем ближнего.
295
De Doctr. Christ. I, 22, 27.
Этому
Отвечаю: каждый вид дружбы прежде всего относится к субъекту, в котором мы первичным образом обнаруживаем то благо дружеского общения, на котором основывается эта дружба. Так, гражданская дружба в первую очередь относится к правителю государства, от которого зависит общественное благо всего государства, по каковой причине в первую очередь именно по отношению к нему граждане обязаны выказывать преданность и повиновение. Но дружба любви к горнему основана на соучастии в блаженстве, которое сущностно заключено в Боге как в том Первом Начале, из Которого оно проистекает ко всем, кто способен обрести блаженство.
Поэтому из любви к горнему должно более всех и первичным образом любить Бога, поскольку Его любят как причину блаженства, в то время как ближнего любят как того, кто вместе с нами получает от Него причастность блаженству.
Ответ на возражение 1. Нечто может обусловливать любовь двояко. Во-первых, как [непосредственная] причина любви. Такой причиной любви является благо, поскольку всякую вещь любят в соответствии с мерой ее благости. Во-вторых, нечто может обусловливать любовь как то, благодаря чему обретается любовь. Так, видение обусловливает любовь не потому что вещь любима в той мере, в какой она видима, а потому, что посредством видимых вещей мы приводимся к любви. Таким образом, из этого следует не то, что чем более что-либо видимо, тем более оно и любимо, а то, что с [видимыми] объектами любви мы встречаемся раньше, чем с остальными, и в этом смысл сказанного апостолом. В самом деле, коль скоро ближний нам наиболее видим, то он и является первым встреченным нами объектом любви – ведь, как говорит в своей проповеди Григорий, «душа учится на том, что она знает, любить то, что она не знает» [296] . Поэтому мы можем сказать, что если кто-либо не любит ближнего, то он в то же время не любит и Бога, но не потому, что его ближний более достоин любви, а потому, что он суть первое, что требует нашей любви, хотя Бог более достоин любви по причине превосходства Своей благости.
296
Hom. XI in Evang.
Ответ на возражение 2. Наше подобие Богу предшествует и обусловливает подобие ближнему, поскольку уже одно то, что мы с нашим ближним совладеем тем, что обретено от Бога, уподобляет нас друг другу. Следовательно, по причине этого подобия мы должны любить Бога больше, чем ближнего.
Ответ на возражение 3. По Своей субстанции Бог одинаков во всем, в чем Он есть, поскольку в чем бы Он ни был, это не делает Его меньшим. Однако наш ближний не обладает благостью Божией наравне с Богом, поскольку Бог обладает ею сущностно, а ближний – по причастности.
Раздел 3. ДОЛЖЕН ЛИ ЧЕЛОВЕК ИЗ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ ЛЮБИТЬ БОГА БОЛЬШЕ, ЧЕМ САМОГО СЕБЯ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что человек не обязан из любви к горнему любить Бога больше, чем себя. Ведь сказал же Философ, что «дружеская приязнь человека к другим является следствием его дружеской приязни к самому себе» [297] . Но причина сильнее следствия. Поэтому дружба человека с собой сильней его дружбы с кем-то другим. Следовательно, он должен любить себя больше, чем Бога.
297
Ethic. IX, 8.
Возражение 2.
Возражение 3. Далее, человек любит Бога настолько, насколько он любит наслаждаться Богом. Но и себя человек любит настолько, насколько он любит наслаждаться Богом, поскольку это – наивысшее из благ, которое человек может пожелать самому себе. Следовательно, человек не обязан из любви к горнему любить Бога больше, чем себя.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Если ты должен любить себя не ради себя, а ради Того, Кто является истинной целью твоей любви, то не причиняй обиды никому другому, если ты тоже любишь его ради Бога» [298] . Но «причина, по которой вещь именно такова, ещё более такова». Следовательно, человек должен любить Бога больше, чем себя.
Отвечаю: благо, которое мы получаем от Бога, двояко: благо природы и благо благодати. Затем, соучастие в дарованных нам Богом естественных благах является основой естественной любви, посредством добродетели которой дотоле, доколе сохраняется сама природа, не только человек любит Бога более всего остального и даже более самого себя, но любит также и всякая тварь, каждая по-своему, то есть или умной, или разумной, или животной, или, по крайней мере, естественной любовью, как это делают, например, камни и другие лишенные познания вещи, поскольку все части по природе любят общее благо целого больше, чем свои частные блага. Со всей очевидностью это следует из их деятельности, поскольку главное устремление любой части направлено на общее действие, способствующее благу целого. Это можно также проиллюстрировать на примере гражданских добродетелей, в силу которых граждане ради общественного блага подчас готовы претерпеть утрату собственного имущества и даже пожертвовать собой. Следовательно, все это в ещё большей степени проявляется в случае дружественности любви к горнему, которая основана на соучастии в дарах благодати.
298
De Doctr. Christ. I, 22.
Поэтому человек должен из любви к горнему любить Бога, Который является общим благом всего, больше, чем себя – ведь блаженство заключено в Боге как универсальном начале и истоке всего, что способно быть причастным этому блаженству
Ответ на возражение 1. Философ говорит о дружеской приязни к другой личности, в которой являющееся объектом любви благо присутствует некоторым ограниченным образом, а не о дружеской приязни к тому, в ком вышеупомянутое благо присутствует во всей своей совокупности.
Ответ на возражение 2. Вообще-то часть любит благо того целого, частью которого она является, не так, что относит благо целого к себе, а так, что относит себя к благу целого.
Ответ на возражение 3. То, что человек желает наслаждаться Богом, связано с тою любовью к Богу, каковая суть любовь вожделения. Но мы любим Бога любовью дружбы сильней, чем любовью вожделения, поскольку божественное благо само по себе больше, чем наша причастность благу наслаждения Ним. Следовательно, из любви к горнему человек в абсолютном смысле любит Бога больше, чем себя.
Раздел 4. ДОЛЖЕН ЛИ ЧЕЛОВЕК ИЗ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ ЛЮБИТЬ СЕБЯ БОЛЬШЕ, ЧЕМ БЛИЖНЕГО?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что человек не должен из любви к горнему любить себя больше, чем ближнего. В самом деле, как уже было сказано (2), главным объектом любви к горнему является Бог. Но иногда ближний бывает более тесно соединен с Богом, чем мы. Следовательно, такого мы должны любить больше, чем себя.
Возражение 2. Далее, чем больше мы любим человека, тем больше мы стараемся оградить его от неприятностей. Но человек из любви к горнему готов пострадать ради пользы ближнего, согласно сказанному о том, что «праведник готов претерпеть ради ближнего своего». Следовательно, из любви к горнему человек должен любить ближнего больше, чем себя.