Супербомба
Шрифт:
– Трудно сказать. Туповат, грубоват. Что еще сказать? Можно, наверное, поискать, чем его прижать или прикупить. Я попробую.
В глазах Олега Юрьевича интерес появился. Он понял, что я напрашиваюсь в его команду, но не возразил против этого.
– Попробуй. К старшему лейтенанту в больницу мы сейчас съездим. Вместе съездим и поговорим. У него тоже могут быть квартирные проблемы, а старший прапорщик, поскольку без пули остался, ничего не заработал. Как он, этот Соловьев, можно с ним говорить?
– Думаю, получится. На него и Бергер нажмет. Договоримся.
– Значит, один вопрос решили, – Олег Юрьевич обе ладони на стол положил, словно
– Не совсем с первым разобрались, – прервал я его с улыбкой. – Меня еще интересует старший лейтенант Бравлинов. Что с ним и где он? Очень желал бы встретиться. Даже в неофициальной обстановке.
– Подумаем, – Изот не возразил против моего интереса, и это уже радовало. Значит, он пошел на взаимовыгодный контакт. Я не был уверен, что он на него пойдет, и на этот случай подготовил вариант с «несговорчивым» Вахромеевым. Но пока применять его не понадобилось. – Теперь давай по второму вопросу поговорим. Конкретно. За что тебе заплатил Джабраил?
Самый трудный вопрос. Но когда ответ бывает незамысловатым, он всегда кажется самым естественным и похожим на правду. Это я давно знаю.
– Я прикрыл его парней. Пустяк. Два трупа, и трупы даже не найдены. И свидетель, оказывается, был пьян, и спьяну ему что-то померещилось. Может, белая горячка, может, еще какая-то гадость... Померещилось, и все.
Олег Юрьевич усмехнулся.
– «Штуку» баксов за это. Больше не стоит. Никак не пятьдесят. Джабраил не из тех, кто деньги на ветер бросает. Они ему нелегко даются. Он со своих заработков тридцать процентов отчисляет в Чечню. Не знаю уж, на что. Все серьезные чеченцы со своего дела отчисляют тридцать процентов. Иначе не проживут. Значит, откровенного разговора не желаешь?
– Платил не Джабраил, – постарался я запутать ситуацию и, по возможности, «подставить» еще одного человека. – Платил некий высокий прибалт. «Залетный» и не из бедных. Но делал это через Джабраила. И Джабраил сам сказал мне, сколько следует спросить. Наверное, и себе что-то оставил. Посредник.
– Еще и прибалты появляются. Интересно. Что-то я слышал о высоком прибалте. Даже слова чьи-то в голове вертятся. «Баскетбольного роста». Вспомню, спрошу. Пока оставим вопрос открытым. Давай займемся старшим лейтенантом Соловьевым. Тебя к нему в больницу пустят?
– Я еще ночью был. И сейчас, думаю, проблем не будет.
– Не называя меня. Для персонала. А со старлеем я сам познакомлюсь.
– Идет. Едем.
Я был рад, что разговор перешел с нежелательной темы на более актуальную для самого Олега Юрьевича, и с удовольствием приготовился ехать. Даже встал, показывая свою готовность.
Изот нажатием одной клавиши позвонил секретарше.
– Я выезжаю. Пусть машину готовят.
И встал тоже.
В приемной нас уже ожидало трое охранников. Интересные у всех охранников лица. Всегда невозмутимые и одновременно всегда настороженные. Мне вообще-то сдается, что они больше «рисуют» свою настороженность и потому постоянно держат такое выражение лица. Причем все без исключения, сколько я их ни встречал. Они и меня взглядами ощупали. Привыкли никому не доверять.
Мы спустились по лестнице к выходу.
– Я на своей машине поеду, за мной пристраивайтесь, – сказал я на крыльце и начал спускаться. Навстречу мне человек поднимался, парень незнакомый, и по его испуганным глазам я понял, что за моей спиной что-то происходит. Я полуобернулся и все понял.
Реакция
Крыльцо опустело моментально, хотя больше не стреляли. Остались только раненый Олег Юрьевич и охранники. Да еще несколько человек выскочило, стали охранников и Изота собой прикрывать. Эти, как я понял, тоже из охраны. Изота занесли. Я дождался, когда проход откроется, и быстро проскочил в дверь. Но в спину мне уже никто не стрелял. Снайпер понимал, что на месте ему задерживаться опасно.
– Ты, мент, цел? – спросил меня невысокий сухощавый человек, что распоряжался на крыльце.
– Еле успел за машину спрятаться. Пуля в колонну попала, – показал я пальцем за спину.
Человек вышел на крыльцо без страха, поковырял пальцем в штукатурке колонны, поднял что-то из-под ног. Вернулся и показал сплющенный кусок металла.
– «СВД» [20] ? – спросил я.
– «Винторез», – ответил мужчина. – «Винторез» – это серьезно.
Я, естественно, сразу заметил, что он даже по остаткам сплющенной пули определил винтовку, из которой стреляли. Для этого надо не просто видеть однажды боеприпасы для «СВД» и «винтореза», для этого следует хорошо знать их. А это может только специалист. Откуда такой специалист взялся тут, к месту?..
20
СВД – снайперская винтовка Драгунова.
Специалист тут же вышел на крыльцо снова. Через стеклянные двери я увидел, как он разговаривал по мобильнику, коротко, отрывистыми фразами. И нисколько не боится новых выстрелов, в отличие от толпы, которая собралась в вестибюле и не решается за двери выйти. Действительно не боится, а не бравирует. Потом вернулся.
– Кто мог стрелять? Два человека «заказаны». Олег Юрьевич и ты. Это проще вычислить. Это ваших взаимоотношений касается и кого-то третьего. Думай быстрее. Может быть вторая попытка, и скоро... Быстрее соображай, если жить хочешь, быстрее.
– Только два человека, – сказал я раздумчиво, хотя думать мне было не о чем – решение казалось очевидным. Я действительно видел в мыслях только двух человек, которые могли бы пойти на такое.
– Первого отбрось. Бравлинов сейчас встречается с известным нам лицом. Он одиночка и никак не успел бы побывать одновременно и здесь, и там.
Специалист не постеснялся даже того, что Бравлинов в розыске. Откровенно показал менту, что знает, где находится старший лейтенант, и смущения от этого не испытал. А этот мент, между прочим, руководит розыском Бравлинова.