супермаркет
Шрифт:
– Тогда кто?
Только сейчас незнакомка внимательно посмотрела на Машу и усмехнулась, узнав футболку Игоря.
– Правильно я поняла, что ты провела здесь ночь?
Маша в ужасе замерла и не могла отвести глаз от что-то говорящей и говорящей девушки. Она с большим трудом разбирала отдельные слова, однако поняла, что перед ней невеста Игоря, что она живет здесь, что скоро у них свадьба, а жених, затейник этакий, любит иногда развлечься, устраивая такие спектакли с участием провинциальных дурочек.
Все это никак не могло быть правдой, но, видимо,
До остановки автобуса было недалеко, и через некоторое время она уже ехала домой. Мысли были только об Игоре. Большего унижения в своей жизни Маша не испытывала никогда. Как же она могла забыть старую истину, которую благодаря Андрею на твердую пятерку усвоила еще в школе? Истина была простой: нельзя, никогда нельзя играть в чужие игры, и тогда никто не сможет над тобой посмеяться.
Дома Ивана не было: эту ночь он провел на объекте, и до его возвращения у нее еще было время. Хотелось плакать, но слезы почему-то больше не приходили, казалось, все внутри заледенело. Маша устало села возле кухонного стола и задумалась о том, что же делать дальше. Выбора, собственно, никакого не было.
Все ее вещи уместились в дорожной сумке, а в кармане лежала небольшая сумма денег, которой должно было хватить на месяц. Эти деньги она взяла из тех, которые они откладывали на квартиру. Осталось оставить записку.
"Иван, - писала она, - ты лучший из тех, кого я знаю, от таких не уходят. Но я не могу ничего изменить. Спасибо за все и прости меня. Маша." Утром первым же автобусом она уехала в родной город.
Все, что произошло с ней за последнее время, а так же бессонная ночь, проведенная на вокзале, дали о себе знать: в автобусе она потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то брызгал в лицо водой и настойчиво спрашивал имя.
– Маша, - прошептала она непослушными губами.
– Дыши глубже, Маша!
И она дышала.
Нина Николаевна, подруга матери Маши, встретила девушку радушно, предложила пожить у нее, пока кончится год, на который была сдана квартира. По поводу расставания с Иваном сказала коротко:
– И правильно, если ничего не складывается. Зачем тянуть кота за хвост?
Уже на следующий день Маша отправилась устраиваться на работу. Вакансий не было: в маленьком городке с работой оказалось очень плохо. Маша едва не плакала: одним массажем она много не заработает, да и приглашать желающих в чужую квартиру было нельзя. Главврач участливо посмотрел на девушку.
– Есть еще один вариант, но он не для молодых. Нужна сиделка для тяжелого больного. Находиться с ним нужно круглосуточно. Платят хорошо.
– Я согласна, - ни минуты
Дни, безрадостные и одинаковые, тянулись чередой и не были так страшны, как ночи. Завтра и вчера оказались лишь другими названиями сегодня. Она плохо спала, постоянно возвращаясь мыслями к тому, что случилось. Странно, но Егорова она не винила, хотя и не понимала любви к подобным играм. Он такой, какой есть, пусть и со своими тараканами в голове, однако, за руку ее не тянул и ни к чему не принуждал.
А вот она хороша! В двадцать пять лет безоглядно влюбиться в человека, от которого и десяти слов не услышала! Это надо было суметь. Как будто, дожив до таких лет, не знала, что есть жизнь, а есть любовь. И они часто не пересекаются. А Иван... как легко она отказалась от того, кому по-настоящему была нужна и дорога! В итоге потеряла то немногое, что имела, хотя абсолютно не жалела об этом.
Это в кино все красиво и просто. Главной героине надо всего лишь поплакать немного, красиво заламывая руки, попрощаться с прежней жизнью и любовью, потом на нее неожиданно свалятся престижная работа и обеспеченный красавец, который, оказывается, всю жизнь только и мечтал вытирать ей сопли и слезы. Прежняя любовь тут же забыта, да здравствует новая! Конечно, такая героиня не будет по часам переворачивать больного, чтобы не было пролежней, мыть его, видя беспомощную и некрасивую старость, заботиться о смене памперсов. Здесь была жизнь, а не кино.
– Дыши глубже, Маша, - говорила она себе каждое утро, - жизнь не кончилась.
Однако вскоре произошло событие, заставившее ее по-новому взглянуть на все происходящее. Она поняла, что беременна, и это неожиданно для нее самой принесло успокоение душе. Как оказалось все просто: она, как в свое время и бабушка, и мама, родит и будет воспитывать ребенка. И останется только любовь к нему, найденному стержню жизни, а все остальное неважно. Теперь каждое утро она начинала фразой:
– Дыши глубже, Маша, ты не одна.
Об Игоре она честно пыталась забыть, но, как ни старалась, не смогла. Воспоминания были окутаны грустью. Какая же она странная, эта жизнь! То, что для одного было лишь щекотанием нервов, этакой необычной потребностью, игрой, пусть и жестокой, для другого оказалось полным крахом надежд и мечтаний. Как, наверно, он потом смеялся, вспоминая о наивной и верящей в сказки дурочке, таращившейся на него влюбленными глазами! Так и хотелось, отдавая дань его незаурядному таланту, похлопать в ладоши и воскликнуть:
– Браво! Браво, Игорь Васильевич!
В один из дней на пороге квартиры неожиданно появился Егоров. В глазах не было той спокойной властности, о которой помнила Маша, они были грустными и бесконечно усталыми. Он стоял, смотрел на нее и молчал.
– Маша, что же ты творишь?
– наконец услышала она.
От звука его голоса закружилась голова, она побледнела. Игорь осторожно обнял ее, и Маша почувствовала, что ничего не забыла, не смогла забыть. Так они стояли долго, не в силах разомкнуть объятья.