Супермен (сборник)
Шрифт:
Как только Джек встал, Уолкотт пошел на него. Я услышал, как Солли Фридмен закричал.
— Берегись, Джимми!
Уолкотт подходил, глядя на Джека. Джек ударил левой. Уолкотт только головой тряхнул. Он прижал Джека к канату, оглядел его, послал очень слабый крюк слева в голову, а затем ударил крюком по корпусу изо всех сил и так низко, как только мог. Верных пять дюймов ниже пояса. Я думал, у Джека глаза выскочат. Они у него совсем на лоб полезли. Рот у него раскрылся.
Рефери схватил Уолкотта. Джек шагнул вперед. Если он упадет,
— Это не был неправильный, — сказал он. — Это случайность.
Толпа так ревела, что ничего не было слышно.
— Я в порядке, — сказал Джек. Они были как раз против нас. Рефери взглянул на Джона и покачал головой.
— Ну иди, сукин сын, полячишка, — сказал Джек.
Джон перевесился через канат. Он уже держал в руках полотенце. Джек стоял возле самого каната. Он шагнул вперед. Я увидел, что лицо у него залито потом, словно кто-то взял его и выжал. По носу скатилась большая капля.
— Ну, иди, — сказал он Уолкотту.
Рефери поглядел на Джона и махнул Уолкотту.
— Иди, скотина, — сказал он.
Уолкотт вышел. Он не знал, что делать. Он никак не ожидал, что Джек выдержит. Джек пустил в ход левую. Толпа ревела не переставая. Они были как раз против нас. Уолкотт ударил дважды. У Джека было такое лицо — ничего страшнее я не видал. Он держался только усилием воли, держал себя всего — все свое тело, и это было видно по его лицу. Он все время думал и напряжением мысли зажимал свое тело в том месте, куда ему был нанесен удар.
Затем он начал бить. Лицо у него было ужасное. Он начал бить свингами [12] , низко держа руки. Уолкотт закрылся. Джек послал бешеный свинг ему в голову. Потом вдруг опустил руки и левой ударил в пах, а правой как раз в то место, куда сам получил удар. Гораздо ниже пояса. Уолкотт рухнул наземь, ухватился за живот, перевернулся и скорчился.
Рефери схватил Джека и оттолкнул его в угол, Джон выскочил на ринг. Толпа все ревела. Рефери что-то говорил судьям, а затем глашатай с мегафоном вышел на ринг и объявил:
12
Свинг — удар вытянутой рукой, применяемый на сравнительно далеком расстоянии.
— Победа за Уолкоттом. Неправильный удар.
Рефери говорил с Джоном. Он сказал:
— Что же я мог сделать? Джек не захотел признать неправильный удар. А потом, когда ошалел от боли, сам ударил неправильно.
— Все равно он не мог победить, — сказал Джон.
Джек сидел на стуле. Я уже снял с него перчатки, и он обеими руками зажимал себе живот. Когда ему удавалось обо что-нибудь опереться, лицо у него становилось не такое ужасное.
— Подите извинитесь, — сказал Джон ему на ухо. — Это произведет хорошее впечатление.
Джек встал. Пот катился у него по лицу. Я набросил
— Я очень сожалею, — сказал Джек. — Я не хотел ударить низко.
Уолкотт не ответил. Видно было, что ему очень скверно.
— Ну вот, теперь вы чемпион, — сказал Джек. — Надеюсь, получите от этого массу удовольствия.
— Оставьте мальчика в покое, — сказал Солли Фридмен.
— Хэлло, Солли, — сказал Джек. — Мне очень жаль, что так вышло.
Фридмен только посмотрел на него.
Джек пошел обратно, в свой угол, странной, запинающейся походкой. Мы помогли ему пролезть под канатом потом провели мимо репортерских столов и дальше по коридору. Там толпился народ, многие тянулись похлопать Джека по спине. Джек в халате, должен был пробираться сквозь всю эту толпу по пути в уборную. Уолкотт сразу стал героем дня. Вот как выигрывались пари у нас в Парке.
Как только мы добрались до уборной, Джек лег и закрыл глаза.
— Сейчас поедем в отель и вызовем доктора, — сказал Джон.
— У меня все кишки полопались, — сказал Джек.
— Мне очень совестно, Джек, — сказал Джон.
— Ничего, — сказал Джек.
Он лежал, закрыв глаза.
— Перехитрить нас вздумали, — сказал Джон.
— Ваши друзья, Морган и Стейнфелт, — Сказал Джек. — Хорошенькие у вас друзья, нечего сказать.
Теперь он лежал с открытыми глазами. Лицо у него все еще было осунувшееся и страшное.
— Удивительно, как быстро соображаешь, когда дело идет о таких деньгах, — сказал Джек.
— Вы молодчина, Джек, — сказал Джон.
— Нет — сказал Джек. — Это пустяки.
Ирвин Шоу
Побежали, побежали футболисты на поле
— На один доллар, — сказал Пеппи, — продадут столько угля, что топить эту вшивую раздевалку можно целую неделю. — Онемевшими пальцами он с трудом завязал тесемки на наплечниках. — На один несчастный доллар. Пока придет время идти на разминку, мы тут околеем. Неужели этому Шиперсу никто ничего не скажет? Да он за один доллар собственную матушку заморозит. По частям. Точно говорю. — И он нырнул в фуфайку.
— Нам надо объединиться, — подхватил Ульман. — Вместе заявиться к Шиперсу и сказать: «Шиперс, — надо сказать, — ты нам, конечно, платишь за то, что мы на тебя горбатимся на поле, но…»
— Ульман, — прогудел Пеппи из-под свитера. — Наш студент, друг пролетариата. Полузащитники всех стран, соединяйтесь.
— Эй, потрясите-ка хвостами, — вмешался Холстейн. — Перед игрой надо еще уметь разогреться.
— Разогреться! — Пеппи наконец высунул голову из фуфайки. — Да меня размораживать придется. С обеих сторон. Эх, очутиться бы сейчас на юге Франции. Где-нибудь на Ривьере. Чтобы кругом француженки.