СУРОВАЯ ГОТИКА
Шрифт:
Товарищ Круглов занес все перечисленное в блокнот, подчеркнув слово «артефакты», посоветовал Корневу выпить еще чайку и куда-то убежал. Вернулся он через полчаса, вместе с другим товарищем, которого представил как «специалиста Наркомата иностранных дел». «Специалист» – с прилизанными бриолином редкими волосами, худощавый и вертлявый, был одет в полосатый двубортный костюм наподобие тех, что носят миллионеры и гангстеры в иностранных кинокартинах, нарядную рубашку, искристые запонки и широкий шелковый галстук. Его узконосые щегольские ботинки сияли новизной почти непристойной. В таком виде только с Чемберленом
«Специалист» просмотрел перечень в блокноте Круглова, несколько секунд близоруко прищурившись, изучал Корнева, а потом заявил:
– Это должна быть связка бумаг…
Корневу вновь прибывший – без малейшей объективной причины, а только из-за раздвоенного подбородка – был глубоко неприятен, он довольно резко ответил, что ему, то есть Корневу, доподлинно известно как выглядит связка баранок – а что позволяет идентифицировать документы не известного содержания как «связку» совершенно не ведомо, и он будет признателен за такую информацию…
«Специалист» ослабил узел галстука – сказать ему было нечего, а Круглов, опять убежал. Долго отсутствовал и вернулся с новым гостем – высоким, сухощавым человеком в офицерской форме НКВД, но без каких- либо знаков отличия – да, тем самым, что вчера поил Баева водой в больнице. Наметанным глазом Корнев сразу определил, принимая во внимание внешний вид и состояние самого человека, а так же сколько времени отсутствовал Круглов, что человека этого привезли, скорее всего, из Лефортово, а в форму одели просто потому что никакой другой мало-мальски цивилизованной одежды под рукой не оказалось. Поэтому уверенно утверждать, что человек этот офицер НКВД или вообще военный он не может. Посетителя Корневу не представили, хотя остальные обращались к нему «Константин Константинович».
Константин Константинович, не дожидаясь приглашений, уселся на стул, закинул ногу за ногу, и так же, не спрашивая, закурил. Круглов, остался стоять, сложил руки на груди, демонстрируя искренность, принялся уверять Константина Константиновича в том, что все трагические – трагические! – ошибки наконец-то разъяснились, ко всеобщему миру и согласию. А их виновники – по всей строгости наказаны!
– Так строго, что и спросить теперь не с кого, – иронично ухмыльнулся Константин.
Круглов снова некоторое время разливался соловьем о перегибах, вредительстве, международном положении и генеральной линии. Тема была неисчерпаемой, но монолог Круглова прервал «Специалист»:
– Полно вам оправдываться, Сергей Никифорович! Мы с вами не преступники и не вредители – мы все просто выполняем свою работу.
– И партийный долг! – идеологически выдержано вставил Круглов.
– Константин Константинович – вы должны это понимать не хуже нас, так что хватит ультиматумов! – добавил «Специалист».
Константин Константинович развел руками и снова не добро ухмыльнулся.
– Вы возможно и находитесь сейчас на службе – а я уволен. В партии тоже не состою с некоторых пор – так что выступаю как лицо сугубо частное. Просто как гражданин. Так что могу себе позволить
– Ох, Константин Константинович – ну нельзя же всему миру не доверять! – возмутился Круглов, – вот товарищ Корнев сегодня только из Н. прилетел, Александра Дмитриевича там оставил живым и невредимым… Отчего вам ему не верить – он же к имевшим место… э… трагическим, трагическим, не побоюсь этого слова, роковым, ошибкам – никакого отношения не имел! Он вас вообще первый раз в жизни видит – ну зачем ему и вас и нас – его руководителей – в заблуждение вводить!
Константин Константинович продолжал, как будто не слышал Круглова:
– А если Александр Дмитриевич умер – так покажите мне его тело. Труп. Не фотографию могилы, не снимок тела в гробу или в морге, не заключение о смерти, и даже не одежду с пятнами крови! Все это я уже видел…
Корневу, честно говоря, от таких заявлений стало не по себе – он собственными глазами видел Баева несколько часов назад – конечно, назвать Сашу здоровым было бы преувеличением, но он, во всяком случае, был жив! И начал поправляться… Только сейчас Корнев до конца осознал, какой серьезный козырь пришел ему в этой сложной политической интриге, и решил этим незамедлительно воспользоваться.
– Ну, зачем же вы Александра Дмитриевича хороните раньше времени! Он жив, хотелось бы добавить что здоров – но обманывать ни вас – ни товарища Круглова я просто не имею права – как коммунист и сотрудник УГБ… К сожалению, товарищ Баев болен инфекционным гепатитом, но чувствует себя уже получше, и медицинский прогноз самый благоприятный! – примирительно улыбнулся Владимир Митрофанович, хотя стопроцентной уверенности что Саша все еще жив в этот самый момент у него уже не было…
– Тем более – покажите его мне. Думаю, это не составит проблемы, – продолжал настаивать Константин Константинович.
– Товарищи, так нельзя, в самом деле! – снова начал мирить присутствующих Круглов, – давайте найдем компромиссное решение – например, позвоним по телефону в клинику, поговорим с Александром Дмитриевичем…
Корнев похолодел – он сам лично строго на строго запретил подпускать Сашу к телефону до его возвращения – кто бы ни звонил, что бы ни случилось! А уж в исполнительности своих людей он был уверен на сто процентов…
– Только личная встреча, – сухо сказал Константин Константинович, у Корнева отлегло от сердца.
– Торгуется как на невольничьем рынке! Жертву инквизиции из себя изображает! Это действительно безобразие! – «Специалист» еще в начале общей беседы снял шелковый галстук, а сейчас стащил пиджак, аккуратно расправил его на спинке свободного стула.
– А кто Густав Иванович, вас в мое отсутствие дежурным Жаком де Моле назначил? Так сказать – местного значения? Может вас избрали – как народного депутата? Или рукоположили – как в папской Курии? – Густав Иванович, Корнев впервые услышал имя «Специалиста», густо покраснел и принялся нервно вытаскивать запонки, намериваясь закатить рукава…