Суровая нежность
Шрифт:
Он, казалось, раздумывал, продолжать ли говорить об этом, но секунду спустя опустил руку.
– Уже поздно. Тебе пора ложиться спать. Завтра нас ждет трудный день.
Последнее он произнес с такой озабоченностью, что она не удержалась и поддразнила его:
– Надеюсь, завтра мы не будем ехать так же быстро?
Магнус усмехнулся.
– Негодница. – Он шлепнул ее по заду и подтолкнул к лагерю.
Несмотря на заверения Хелен, Магнус на следующий день все еще беспокоился. Монро расстроил ее. Одному Богу известно, что она нашла в этом
И если сегодня, по мере того как они со скрипом тащились – вот именно, тащились – по болотистым холмам и лесам, ее настроение было не таким приподнятым, как в предыдущий день, Магнус точно знал, кто в этом виноват.
И этот ублюдок со своей с трудом скрываемой яростью ничуть не улучшал дела.
Когда Магнус не ехал впереди, помогая тащить повозку по болоту (он надеялся, они поедут быстрее, как только доберутся до скалистых мест Шгур-Мора и Бен-Берга), или не старался всячески ускорить их продвижение, он отвлекал ее, называя леса и горы, которые они проезжали: Бен-Уайвис, Гарбэт, Карн-Мор, Бен-нан-Юн и Страт-Раннох справа от них и Корьемойли, Карн-на-Ду-Шойль и Инчбаи – слева.
Но только когда они остановились на ночь на берегу озера Лох-Гласкарнох, улыбка, как будто освещающая изнутри это прелестное личико, вернулась. Она подошла к нему, как раз когда он закончил руководить водружением королевской палатки, держа одну руку за спиной.
– Угадай, что нашел мой брат?
– Другой кортеж для путешествия?
Она закатила глаза и, протянув руку, медленно разжала кулак.
– Морошка!
Магнус улыбнулся. Англичане называют эту красно-оранжевую ягоду северной, но как ни назови, она восхитительно вкусная. Прежде чем она успела убрать руку, он взял одну ягодку у нее с ладони и бросил в рот. Радуга вкусов апельсина, яблока и меда взорвалась на языке.
– Эй! – возмутилась она, отдернув руку.
– Спасибо, что поделилась, – подмигнул он. – Мальчишкой я, бывало, объедался ею до дурноты, когда удавалось найти. Она растет только здесь.
Хелен съела последнюю ягодку, пока он не попытался схватить ее – что намеревался сделать.
– Ты отведешь меня туда, где можно найти еще? Мне бы хотелось преподнести королю сюрприз. Полагаю, он предпочтет ее гороху, который кухарка готовит на ужин.
Он состроил гримасу.
– Надо думать. А где твой брат нашел ягоды?
– В нескольких милях позади. Жаль, что он не догадался упомянуть об этом раньше. Но поскольку полянка близко к дороге, он сказал, что там ее уже почти нет. Не знаешь, где еще можно поискать?
Он задумался на минуту.
– Она растет на болотах и в лесах вокруг Бен-Уайвиса, но можно посмотреть в одном месте неподалеку. Правда, боюсь, твой сюрприз королю – если мы что-нибудь найдем – придется отложить на более поздний срок. Я пока не могу улизнуть.
Она нахмурилась, заметив, что брат наблюдает за ними с другого края королевской палатки.
– Улизнуть – это ты правильно
Он хмыкнул.
– Посмотрим, что можно сделать. Но насколько я помню, ты всегда неплохо умела ускользать от них.
Губы ее проказливо дернулись.
– Кажется, у меня ужасно разболелась голова.
К счастью, прибегать к головной боли не потребовалось. Сазерленд и Монро сами вызвались отправиться на разведку, и Магнус, выполнив свои обязанности и оставив Макгрегора охранять короля, нашел Хелен с ее служанками у озера. Под предлогом того, что, должно быть, понадобилась королю, она убежала так быстро, что бедные женщины не успели ее остановить.
Летние дни длинные, и оставался еще час-другой дневного света, когда Магнус повел ее из лагеря в лес вдоль склонов Бен-Лиат-Мор. Она, как бывало, болтала, а Магнус слушал. Это так напоминало те, прежние дни, что ему приходилось сдерживаться, чтоб не взять ее за руку, напоминая себе, что теперь все по-другому и уже никогда не будет прежним.
Но если рука его задерживалась на ее руке, когда он помогал ей преодолевать болотистые и неровные участки, он говорил себе, что просто обязан позаботиться, чтоб она не споткнулась. Это же так естественно.
Они прошли примерно с милю, когда впереди них, на склоне, запестрело оранжевым.
Ее радостный вскрик проник ему прямо в грудь. Сердце заныло так сильно, что ему немалых усилий стоило утихомирить его. Он влип, и знал это. Он ослабил бдительность. Вынужденная близость затянула его. Но как Икар, летящий на солнце, он уже не мог повернуть назад.
После того как они наелись до одури и Хелен, соорудив из сетки для волос некое подобие корзинки, наполнила ее дюжинами спелых и сочных ягод, Магнус неохотно сказал ей, что пора возвращаться. Скоро стемнеет, а в лесу уже и сейчас сумеречно.
– А это обязательно?
– Ну, если хочешь, мы можем подождать здесь, когда твой брат придет искать тебя.
Она подняла на него свои большие голубые глаза, во вздернутом подбородке был намек на вызов.
– Я не против.
– Что ж, как бы ни был велик соблазн еще разок сломать твоему братцу нос, я бы предпочел закончить день на приятной ноте.
Она закусила губу, весело поблескивая глазами.
– Было здорово, правда?
– Да. – Устоять против искушения становилось все труднее. Надежда в ее взгляде…
Он заставил себя оторвать глаза и зашагал назад через лес.
«Не поддавайся искушению. Не твоя это женщина».
Но была его, черт побери. Последние несколько дней – даже недель – так ярко и остро напомнили ему об этом. И она снова может принадлежать ему.
Рот его сжался. То есть если ее семья исчезнет и он сможет забыть…
Черта с два.
– Это ни о чем тебе не напоминает? – спросила она позади него. Тропинка сузилась, и он шел впереди.
В голосе ее были нотки веселья, и они должны были бы насторожить его.