Суровые меры

Санди ака Владлена

– Ей было бы лучше, если бы я вовсе не появлялся в ее жизни.

– И ты решил за нее, не спрашивая, что она сама думает, что она сама чувствует по этому поводу? Опять ты взял все на себя, сам решив, будто недостаточно хорош, и сам…

Анжели в задумчивости накрутила прядь волос на палец и, слегка оттянув, щелкнула ножницами. Еще одна бледно-льняная змейка упала возле ее ног.

В воспоминаниях Малаки у Анжели были волосы того же цвета, что и у Раф, но, кажется, долгий сон в стазисе не сохранил в точности ее прежнюю внешность. Не из-за проседи, цвет оставался ровным, но все же выцвел, поблек.

– Ты хоть раз, хоть когда-нибудь верил в кого-нибудь, Малаки?

Я верила в тебя, даже когда это не удавалось тебе самому. Раф поверила в тебя! А ты? Ты решил разбудить меня, надеясь исчезнуть вместе с последним осколком моего прежнего мира?

– Я был бы не вправе оставаться, даже если бы не знал этого. Кроме того… разве Раф не часть твоего мира – в гораздо большей степени?

Она почти взрослая, она не помнит никого из них по-настоящему. И, как он сам сказал, у Раф есть родители в небесном городе, родители, читавшие ей на ночь сказки, те, что были рядом, когда девочка сделала первый шаг… и, учитывая, что у нее была за новая жизнь – в ее первый полет.

– Так может, и мне не стоит появляться и рвать пополам ее новую жизнь?

– Но ты… ведь ты – совсем другое дело. И Раф больше года мечтала найти тебя и спасти, независимо ни от чего. Может, она думала бы так же и обо мне. Верила… но теперь, вернув уже полностью настоящие свои воспоминания, я как никогда раньше уверен, что поступил правильно. Разница в том, что ты любой ее веры будешь достойна, а мне она досталась бы лишь из доброты и наивности. Это… слишком несправедливо. И – да, я опять готов решать за других, когда речь о подобном. За меня столетие решали «для моего же блага», уберегая от собственных ошибок и взамен выставляя под чужие. Только вот я точно знаю, что это не ошибка! Я не прошу обманывать Раф в чем-то… как бы мне ни приятнее было остаться «мертвым», не думаю, что теперь уже любая правда выставила бы меня еще большим трусом и подлецом. Я не та часть твоей прошлой жизни… а тем более, жизни Раф, которую стоит удерживать только потому, что других не осталось. Ангелы пообещали, что помогут тебе освоиться в новом мире, уверен, у вас все будет хорошо.

– Понимаю…

Щелчок ножницами прямо перед ее собственным лицом заставил Малаки слегка дернуться. На лоб Анжели легла короткая челка, росчерком над зеленоватыми глазами.

Они всегда имели этот оттенок океана, а только казались ему раньше небесно-лазурными? Так было? Или долгий сон слегка изменил в ней и это? Сон или пробуждение: говорят, что глаза это зеркала в душу, так не примешал ли к небесно-чистой душе такой способ излечения легкий оттенок холодного тусклого золота чьей-то еще, смешав цвета в оттенок зеленого?

– Понимаю. Ты поступаешь, как считаешь нужным. Просто знай, что я буду жить верой в то, что когда-нибудь сможешь поверить ты сам. В себя, в меня… в Раф. Поверить и, наконец, научиться видеть верно. Думаю… думаю, Вера это то, чем мне всего сильнее хотелось бы стать в новой жизни, больше даже, чем надеждой, добротой или любовью.

Последние остриженные локоны без шороха опали вниз. Женщина пригладила слегка неровное «каре», не достигавшее плеч, и, встретившись с Малаки взглядом, слабо улыбнулась.

– Вера – неплохое имя для новой жизни, правда?

========== ЭПИЛОГ ==========

Не то, чтобы Мефисто полагал возможность потусоваться в компании Кабале на праздничном концерте, в общем-то, в любом из земных или городов, неудачно потраченным временем, но вечер как-то не оправдал ожиданий. Гас, конечно, никому не мешал, даже увязавшиеся за их компанией ангелочки, как ни странно, не попытались

испортить веселье, но слишком уж ощущалось, что ни у кого нет праздничного настроения. Почти всех беспокоило что-то не здесь, почти все с нетерпением дожидались конца поездки… можно подумать, это у них, а не у Мефисто, сорвалось такая важная возможность повлиять на важный шаг в жизни подопечного!

На то, что собственный противник вместе с остальными пернатыми не появился, не особенно-то удивляло. Чтобы Анг Ли да вдруг расстался с музеями ради какого-то там праздничного концерта. Кабирия тоже словно испарилась – к недовольному ворчанию Кабале, оставшейся одна, как она выразилась, «с кучей пташек и двумя придурками». Что-то не слышно было таких возмущений, когда одним из «придурков» был Сульфус! Возможно, как раз его отсутствие раздражало маленькую дьяволицу куда больше, чем отсутствие подруги, всегда считавшей свое личное пространство более важным, чем компания.

Когда ни Анг Ли, ни Кабирия не появились, когда все остальные уже потянулись обратно в автосферу для ночевки – словно бы где-нибудь с большим комфортом нельзя было остановиться! – на это тоже никто специально не обратил внимания. Однако они не появились и утром, когда, вообще-то, уже планировался обратный перелет, как раз суета ангелочков по этому поводу Мефисто и разбудила.

Можно прямо подумать, Анг из тех ангелов, кто способен впутаться хоть в какую-нибудь завалящую историю! Да вокруг дьяволов из касты Лени не было такой ауры всепобеждающей скуки, как у его пернатого противника!

К счастью, на этот раз молчаливое мнение Мефа поддержали и другие дьяволята.

– Было бы из-за чего тут разводить шум! – ворчала так же недовольная от вынужденного пробуждения Кабале. – Сами к вылету заявятся, не маленькие! Кабирия не Сульфус, чтобы опасаться, что с ней что-нибудь глупое…

Не успел Мефисто ехидно уточнить, не «маленький» ли в таком случае Сульфус, да Кабале и закончить-то фразу не успела, как снаружи что-то мигнуло яркой вспышкой, а потом так оглушительно громыхнуло несколько раз подряд, что автосфера, казалось бы, защищенная экранированием, запрыгала мячиком, а все находившиеся внутри с визгом попадали. Повезло еще, что Гас все еще сидел на своем месте и обеспечил хлопнувшемуся поперек кресел спиной Мефу довольно-таки мягкую посадку. Сверху рухнула и тут же забарахталась, пару раз стукнув обоих парней локтями и коленками, испуганно бранящаяся Кабале, ангелочки, к счастью, образовали кучу-малу со своей стороны салона, но более разрозненную, к тому же они-то, едва тут же вспорхнули и рванулись наружу. Ненамного отстала и Кабале – Мефисто попытался придержать ее и сбивчиво объяснить, что неизвестное снаружи может быть опасным, но от волнения еще хуже получалось найти нужные слова, так что, едва успев промычать пару междометий, получил локтем в челюсть и дьяволица улетела прочь. Снаружи отчаянно и зловеще выли противоугонные сигнализации, но взрывов, кажется, больше не повторялось.

– Кабале!

Меф рванулся за ней следом, на что тут же подорвался и Гас, поначалу с места не желавший тронуться, а теперь обиженно взревевший, что не хочет оставаться один, но все равно отстал.

Небо уже совсем посветлело и казалось неожиданно чистым и голубым для этих краев, только несколько облачных росчерков, как мазки кистью, кое-где его располосовывали. По краям мерцала розовато-золотая дымка зари. С ходу оценить, насколько город взбудоражен сильнее обычного его состояния, Мефисто не мог – сквозь пронзительный вой машин едва пробивался людской гомон, кое-где валили в небо дымные столбы… но они, вроде как, и вчера валили?