Суррогаты
Шрифт:
— Вот те бабушка и Юрьев день! Знахарка, блин! Та ещё ворожея!
Ведьмой или колдуньей больше не обзывала про себя, даже в мыслях старалась не поминать её, таким образом, а то мало ли что и ждёт саму впереди из-за этого. Вдруг старушка и впрямь обидится, тогда возьмётся за метлу со ступой и…
Ядвига опередила по мысли и в действии ученицу-мученицу. Быстро шагнула в избу, и… у неё в руках оказалась…
— Метла-А-А… — вскрикнула Юлька, не сдержавшись.
Её худшие опасения подтвердились. Не до конца. Метлу старуха сунула
— Руками, ба?!
— Если знаешь какой иной способ, можешь наворожить…
— Так вот, стало быть, как ты тут справлялась со всем своим обветшалым хозяйством одна… — догадалась прозорливая девчонка.
— Т-с-с… — Ядвига окончательно отвлекла Юльку от обряда произведённого ей. Той ещё было рано вникать в подобные дела — не подготовлена и в первую очередь сознанием, а всё требовалось делать со знанием дела — любое и начинать. Не знаешь, лучше не встревай.
— И всё-таки, ба… — напомнила ученица-мученица. — А чё это было?
— Да… Акха… — кашлянула Апанасиха.
А Петро и вовсе чихнул, угодив под воздействие распылённой старухой золы от сожжённой травы.
— У тя, Апанасиха, больше не будет болеть горло, и ты перестанешь кашлять и простывать, — уверила старушка. — Ну а ты, Петрок, считай, навечно избавился от насморка. Забудьте о простуде!
— А я, ба! Меня вылечи? — не удержалась Юлька, взмолившись, при этом по своему обыкновению назойливо.
— Да в тоём случае медицина бессильна, даже народная!
— Почему, ба? Что со мной не так?
— Больная ты…
— Я, ба?!
— …на всю голову! Шибко пришибленная…
— Вот как — не знала! И зачем я тогда тебе такая сдалась?
— Придёт время — узнаешь.
— Да я и так уже знаю — знания передать!
— Толку, когда в твою бестолковку… — отмахнулась старуха. — В одно ухо влетает, а в иное вылетает!
— Ну так не через иное отверстие в непотребном месте же!
— Во-во, через это у тя пока что всё и происходит…
— Ну, ба!?
— Не я в том виновата — сама…
— Вот вредина…
— Учти, мученица: всё воздаётся всегда и в троекратном размере! За добро платит добром, а за зло — злом… — напомнила старуха неписанную истину земной жизни.
— Кто? ОН… — кивнула Юлька на небо…
— Природа-мать…
— Её… — всё ещё оставалась не сдержанной на язык девчушка.
Старуха так и не раскрыла своей тайны, продолжая держать в секрете странный обряд, недоступный не только уму Юльки, но и Петра с Апанасихой.
— Дай-ка я… — отняла она метлу у девчонки. — Иди, лучше помоги бабке!
Уборщица в отличие от Юльки прочувствовала: Ядвига потратила немало сил — притомилась.
Старуха и впрямь уселась на скамью, откинувшись спиной на стену, положила затылок на одно из бревён, закатила глаза.
— Ты это… — переполошилась Юлька. — Не вздумай помирать, ба!
Даже слезу горючую пустила.
— Иди с Богом… — пошептала Ядвига. — Христа ради, прошу!
Юлька фыркнула недовольно и присоединилась к Петру.
— Давай хошь тебе составлю компанию — чем ни тем помогу…
— Вот уж чего не надо, того не надо! Ты знаешь пословицу: ненужная помощь хуже…
— Сам ты вредитель! Природу уничтожаешь…
— Я?!
— А кто землю вокруг хутора перерыл, точно крот! И мин понатыкал! До ветра страшно сходить — присесть боязно, того и гляди: на мине окажешься! Если вовсе голым задом на ствол оружия не сядешь!
— Да не боись ты, тебе расстаться с девственностью в ближайшее время не грозит!
— Кто девственник! Скорее ты! И драчун!..
Юлька едва не полезла на Петро с кулаками, да обошлось — и в первую очередь для них обоих. У него в руках был ящик с гранатами.
— Не дури!
— Сам…
На том и разошлись окончательно и бесповоротно, пока не иным способом, вступив в открытую конфронтацию.
— Импотент… — не сдержалась Юлька.
— Монашка… — ответил Петро любезностью.
Апанасиха всё слышала, да и Ядвига, но ни та, ни другая не подали виду, хотя детвора сама всё понимала: просто молчали, не донимая их лишний раз. А оно им это надо? Те и так устраивали им бесплатно концерты со сценами ревности. Из-за чего взрослые ощущали себя невольными зрителями точно в театре с 3Д-видео. При этом при всём им не требовалось платить за билет и покупать трёхмерные очки с красной и синей линзой. Даже носить.
Оставшись наедине, Ядвига стремилась прояснить ситуацию с тем, кому помогала на расстоянии. Оберег ответил ей, она уловила: амулет заряжен нужной энергией, вытягивая из четырёх стихий сил природы.
Азаровский пошевелился — больной частью тела. Рана больше не беспокоила его. На мгновение он даже забыл про неё, словно ничего не было. Исцелился чудным образом. А тут ещё грохот со стороны одинокой лёгкой бронетехники, двигающейся в обратном направлении к АЭС. Встал на пути.
Суррогаты не стали тратить на него снаряды, впрочем, и давить не собирались, сбивая на скорости. И вообще почему-то приняли его за часового на страже. Остановились, давая возможность подняться ему к ним на броню.
Ошибка в их случае была очевидна. У Азаровского из оружия при себе остался клинок, но он в совершенстве владел им в ближнем бою, а в рукопашной схватке на ножах ему и вовсе не было равных.
Едва из люка показалась голова "гастарбайтера" вслед за откинутой в сторону крышкой, он воткнул клинок острым концом в затылок, точно угодив в чип. Противник рухнул внутрь башни, а он проследовал туда за ним.
Наружу эхом через раскрытый люк понеслись глухие удары и грохот тел "гастарбайтеров" получающих увечья. Буквально в считанные мгновения майор КГБ вывел из строя экипаж БМД-1. Все пять суррогатов вместо обычных семи выпали из реальности, погрузившись во тьму мрака поглотившего их подсознание.