Суррогаты
Шрифт:
— Да тихо ты, капитан! Будь человеком — заткнись! — не выдержал майор.
Получилось. Москаленко притих. Правда, ненадолго, снова вспылил — подле подполковника с сержантом. Один из них и издавал те шумы, которые отчётливо вперёд Тараса уловил на слух Валера.
— Косяк…
Косяченко пострадал на порядок больше вместе взятых вояк, вновь присоединившихся к нему, а вот сержант…
Нечипорук источал зловония в виде палёной плоти. Обгорел. На нём не осталось живого места. Кожу от одежды не отличишь, всё висит на нём лохмотьями, из-под
— Он ещё жив… дышит… — не выдержал подполковник. Слёзы катились сами собой помимо его воли, и смахнуть их не было никакой возможности — руки были заняты — он держал сержанта на нах, вытащив из подбитой САУ, что также почернела от огня, охватившего её во время обстрела суррогатами их стрелковой позиции.
— Его б к старухе отправить не мешало бы, а непременно доставить… — озадачил Азаровского очередной проблемой Москаленко.
Не факт, что она способна поднять сержанта на ноги, но то, что Косяченко точно потребуется любое врачебное вмешательство даже на уровни знахарства — вне всякого сомнения. Он больше неспособен ни то что воевать на прежнем уровне, а вообще хоть как-то.
— А что с летёхой и прапором? — напомнил подполковник майору с капитаном про них.
Тарас покосился вопросительно на Валеру.
— Ты же остался с ними? Где они? Бросил их?
— Нет, но…
— Что?
Валере было сложно объяснить всё произошедшее там с ними у моста. Диверсия, изначально запланированная им, срывалась. Следовало возвращаться, и было на чём — БМД-1 укрыто майором неподалёку. Люди нынче важнее противника. Без них толку противостоять им. Так что о новой диверсии у них под носом на АЭС лучше пока на время забыть.
Азаровский с нескрываемой тоской снова взглянул на берег реки — туда, где сплошь и рядом зияли воронки от разрывов.
— Дождитесь меня, — указал он подельникам направление, в котором оставил БМД. А сам подался на берег реки у моста. Расцветка его военного обмундирования была подстать местности. А если учесть наличие воронок, то чувствовал себя среди них, точно рыба в воде, при этом оставаясь на суше.
Ни Онищенко, ни лейтенанта он так и не нашёл. Их либо разорвало на куски при бомбёжке, либо, как и самого Азаровского, тогда закинуло в реку, где могли пойти на корм рыбам. Отказывался верить: погибли. Пока не нашёл их трупы, будет верить: непременно живы. А повезёт: старуха прояснит. То, что она обладала навыками ясновидения — почему-то не сомневался, а свято верил: поможет им в борьбе с дикими "гастарбайтерами".
Устанавливая очередную растяжку в траве, Петро не поверил тому, что услышал. Отзвук напоминал рёв мотора и не обычной техники, а именно бронетехники. Вскоре увидел быстро приближающуюся в его направлении точку, которая по мере увеличения превратилась в БМД…
— Ублюдки… — не сомневался он: на ней катят суррогаты.
Да что-то невидно их сверху на броне, как любили располагаться по обыкновению "гастарбайтеры" в виду нехватки всем места внутри.
Паренёк затеял разобраться с ними. А почему бы и нет? Всё что надо ему для диверсии, у него в наличии под рукой. Подпустит ближе, отвлекая внимание растяжкой, и закидает миномётными минами с противотанковыми гранатами.
— Ой… — повела себя неестественно Ядвига в момент обучения Юльки.
— Чё, ба? Только скажи — я для тя всё что угодно сделаю… — затарахтела та.
— Беги к Петру! Да смотри — осторожно! На мину не наступи!
Зря она напомнила ей про них.
— А почему бы те, ба, не отправить меня к нему с метлой на ступе или…
— Беги уж — не боись! Ну жа — полетела! Аки пуля шальная…
— А чё мне сказать Петру?
— Просто отвлеки, пока я…
Юльку словно ветром сдула.
— Вот где шальная…
— Ага, — подтвердила Апанасиха. — Як снаряд!
…Прогремел взрыв.
— Юлька-А-А… — взвыла уборщица.
— Да цыц ты! Отвлекаешь… — прикрикнула старуха на неё.
Юлька шарахнулась в сторону, следуя в направлении мины. Если бы не Ядвига ей ни за что не миновать её. А так заодно отвлекла от диверсии Петро.
— От где дура-то набитая! — собирался он сделать то же самое с ней, если доберётся она доберётся до него живой.
А мчалась по минному полю к нему.
— Стой! Куда? Назад… — замахал он руками, отвлекаясь на неё от БМД.
Его жизнь без неё ни к чему — влюбился по уши. А, похоже, и она в него, раз мчалась как угорелая к нему.
— А чтоб тя… — не сдержался Петро.
Едва не накаркал беду, зато новый взрыв. Ему даже показалось: мины рвутся сами собой, выходя из строя. То ли он неправильно их установил, то ли закончился срок эксплуатации — прогнили, и взрывчатое вещество детонирует под палящими нещадно лучами солнца.
— Ложись… — навалился он на Юльку.
БМД был уже совсем близко. Могли и оттуда стрелять, а он не заметил, отсюда и взрывы.
— Какого тя принесло сюда не вовремя?
— Меня это… — запыхалась Юлька, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Бабка послала…
— А дальше не могла? Нашли время… Война…
БМД остановился в непосредственной близости от них, и наружу вылез…
— Товарищ майор! — подскочил Петро, вставая по стойке смирно.
— Здорово, сынок… — отплатил той же монетой майор. — Помог бы мне доехать до землянки местной партизанки? А то у меня раненые…
Он уже уловил: мальчишка расстарался, установив повсюду мины.
— Та идыты прямо по воронкам… — дошло до него и одновременно до Юльки, для чего Ядвига столкнула их меж собой во избежание того же Петра с экипажем БМД.
Уже ждала их, встречая подле избы на покосившемся крыльце. Полезла в БМД оказывать помощь сержанту.
— О даёт бабуля… стране угля… — отметил Петро.
— Не баба, а чёрт в юбке… — не удержался Москаленко.
— Ей это не понравится, — вставилась Юлька.