Существуют ли морские чудовища?

Брайт Майкл

Если даже предположить, что эта эпидермальная оболочка может быть совместима со структурой некоторых неизвестных рыб (например, оболочка огромной рыбы-солнца очень толстая и эластичная, но отличная от исследуемой по структуре) или рептилий, все равно очевидно, что это больше походит на внешние покровы китообразных, чем какого-либо другого животного из тех, что мне известны. Если мы представим кашалота с вытянутой далеко вперед головой, или огромной, тупой мешкообразной мордой, выступающей далеко вперед за пределы верхней челюсти, и огромной центральной пазухой, и если все это подгниет и подпортится — получится как раз то, что было выброшено на берег. Однако, с другой стороны, вряд ли возможно, что угловатая, как бревно, усеченная узкая морда кашалота могла бы, даже после долгого пребывания в волнах, принять

такую форму. Ни один китобой, взглянув на эти останки, не признает, что это фрагмент кита. Вряд ли вообще возможно узнать в таком большом грушеобразном мешке 21 фута длиной какую бы то ни было часть кашалота, разве что допустить, что это какой-то уродливый, не похожий на сородичей экземпляр с раздувшимся то ли вследствие болезни, то ли от старости носом. Как ни старались, дыхала тоже не обнаружили. К этому времени объект изучения переместился ближе к Сент-Августину; его обнесли забором, чтобы защитить от песка. Он оставался в том же состоянии еще несколько месяцев».

Что в конце концов случилось с телом, не сообщается. Верилл, со своей стороны, тоже написал в несколько научных журналов, включая «Сайенс» — журнал Американской ассоциации развития науки. В номере этого издания от 5 февраля 1897 года он сообщил, что его идентификация останков тела оказалась ошибочной и что сейчас он склоняется к мнению, что это все-таки были останки кашалота. В номере от 19 марта он подтвердил свое мнение дополнительной информацией.

В том же журнале профессор Фредерик Лукас из Национального музея выступил относительно нового, измененного мнения Верилла еще резче: «Профессор Верилл совершенно прав, заявляя, что структура внешнего слоя „флоридского монстра“ напоминает китовый жир, а существо, вероятно, следует отнести к китам. Да! Эта материя похожа на китовый жир и пахнет как китовый жир, это и есть китовый жир — не более и не менее. Лучшего довода, пожалуй, и не придумаешь, и этот довод гораздо убедительнее того, что объект представляет собой „мешковатую структуру“. Склонный к пылкому воображению обыватель, неспециалист, может увидеть гораздо больше, чем самый эрудированный ученый».

Таким образом, Верилла поставили на место, и остается только догадываться, какое давление ему пришлось вынести, пока он переменил свое официальное мнение. Опять-таки фотографии свидетельствуют, что это голова кашалота, а фотоизображение принимается за фактическое доказательство. Верилл, однако, оговаривался, что здесь все-таки не все гладко, особенно в интерпретации, и обращал внимание на тот факт, что некоторые из ученых придерживаются мнения, что это все же головоногое. Вопрос повис в воздухе до 1957 года, когда Форест Вуд, тогдашний директор Морской лаборатории во Флориде, а ныне научный сотрудник Научно-исследовательского центра Военно-морских сил США в Сан-Диего, раскопал пожелтевшие газетные вырезки в какой-то полузабытой папке и серьезно заинтересовался «флоридским монстром».

Вуд выведал у видного специалиста по головоногим доктора Герберта Восса из Университета Майами, что образцы тканей этого монстра были препровождены в Смитсоновский институт в Вашингтоне, и там они, завернутые в марлю и помещенные в раствор формальдегида, хранятся до сих пор. Хранитель музейной коллекции моллюсков Гарольд Рехдер отправился искать «флоридского монстра» и наконец нашел требуемые образцы среди бесчисленных банок. На банках значилось по-латыни: « Octopus giganteus Verrill», то есть «Гигантский осьминог Верилла».

Вуд убедил руководство разрешить его коллеге, доктору Джозефу Дженнаро, работавшему тогда в Университете Флориды, а ныне в Нью-Йоркском университете, взять некоторую часть материала для гистологического анализа. Дженнаро лично пришел в музей и отыскал флоридский материал — «полдюжины кусков мяса величиной с ростбиф» — в какой-то темной мутной жидкости в большой стеклянной банке. Ткань была очень плотной. Дженнаро затупил четыре вставных лезвия от скальпеля, прежде чем сумел отрезать от образцов два кусочка, размером с палец каждый. Его сразу же поразило, что ткань не была маслянистой, как китовый жир, и не имела никаких отличительных особенностей. Исследование под микроскопом показало: тип волокон ткани ближе к осьминогам, чем к кальмарам или китам. После серии анализов

Дженнаро пришел к заключению, что «флоридский монстр» действительно был гигантским осьминогом.

Рисунки с микроснимков образцов ткани от: а) кальмара; б) осьминога; в) флоридского монстра.

Однако научная общественность все еще отказывалась согласиться с выводами Дженнаро. Ученые твердили одно: нужны дополнительные доказательства. Тогда Дженнаро заручился поддержкой Роя Маккола — профессора Чикагского университета, биохимика и криптозоолога. В его лабораторию в Чикаго привезли свежие образцы тканей осьминога, кальмара, дельфина, белухи и несколько заформалиненных образцов ткани кальмара и «флоридского монстра» с просьбой провести независимую гистологическую экспертизу. Образцы были зашифрованы, никаких надписей и объяснений не было. На банках проставили только номера. Таким образом, Маккол находился в полном неведении относительно образцов, подлежащих исследованию.

Маккол провел серию тестов на сравнение аминокислот в каждом образце. Он обнаружил, что один из образцов отличался высоким содержанием глициновых и пралиновых аминокислот, а в комбинации с другими выявленными аминокислотами это означало, что ткань состоит в основном из коллагена — основного структурного белка соединительной ткани животных. Это субстанция с высокой прочностью на растяжение, но с низкой пластичностью. Как выяснилось позже, образец ткани был от «флоридского монстра». Маккол предполагал, что именно гигантскому осьминогу необходима такая ткань, чтобы сдерживать массу огромного тела.

А тем временем Форест Вуд тоже проявил завидную активность в этой истории с гигантским осьминогом. Еще до того, как он прочитал о «флоридском монстре», что, собственно, и дало толчок для всех этих исследований, он наткнулся на упоминание о подобных существах в Западной Атлантике, в регионе между Флоридой и Багамскими островами.

Вуд, например, вычитал, что в 1941 году власти серьезно опасались немецких подлодок, охотящихся у берегов Флориды, и поэтому Военно-морские силы США весьма интенсивно осуществляли программу по «прочесыванию глубин», которая, как заметил один очевидец, «нарушила всю экологию морского дна в этом регионе». Впередсмотрящий одного из военных кораблей, следовавших за чередой взрывающихся глубинных бомб (они сбрасывались с идущего впереди противолодочного крейсера), сообщил, что близ Форт-Лодердейла он увидел на поверхности большую коричневую массу, похожую на скопление серой водоросли. Когда судно подошло ближе, моряк разглядел, что это были не водоросли. «Когда мы подошли на расстояние прямой видимости, все сомнения развеялись: изгибы конечностей напоминали извивы манильского каната».

Вуд тоже слышал о гигантских осьминогах — во время своих экскурсионных поездок на Багамские острова с целью проведения подводных съемок. Выяснилось, что местным жителям есть что рассказать о гигантских существах, обитающих на большой глубине во впадинах, в основном вокруг острова Андрос. Когда Вуд спросил проводника-аборигена о размерах этих созданий, рыбак пальцем обозначил расстояние до сарая, находившегося от них метрах в 25. Вуд выяснил также, что в островном фольклоре рассказывается о гигантских головоногих, которые появляются в прибрежных водах, только когда больны или умирают (вспомним рассказы о гигантских кальмарах, которые могут быть очень опасны, если одновременно прилипнут к днищу судна и ко дну моря).

Еще одну историю о встрече с гигантским головоногим во время рыбной ловли с отцом поведал ему местный служащий. Они стояли на берегу острова Андрос. Глубина в этом месте составляла метров 180. Ловили краснохвостого луциана. После одного из забросов отец подергал леску и сказал, что зацепился за дно. Вскоре, однако, выяснилось, что леса понемногу подается. Когда ее подтянули ближе, то сквозь прозрачную воду отец и сын разглядели огромного осьминога. У самой поверхности животное резким движением освободилось от лески и присосалось к днищу лодки. Через некоторое время, к большому облегчению рыбаков, оно отлепилось и ушло в глубину.