Сущий дьявол

Хармон Данелла

И во всем виновата леди Гвинет Эванс Симмз. Именно она столкнула его лицом к лицу с действительностью, именно благодаря ей он почувствовал угрызения совести, боль и раскаяние. Ничего этого он не знал, пока она не ворвалась в его жизнь. До встречи с ней его загрубевшее сердце позволяло ему многого не замечать, он отгородился стеной от жизни, замкнувшись в своих бедах, сосредоточившись на жалости к самому себе. Но теперь эта стена дала трещину и стала рушиться.

С ним происходило что-то непонятное, рождались какие-то новые, незнакомые чувства.

И это его пугало.

«Кто ты такой, чтобы жаловаться на свою судьбу, на то, что тебе не удалось добиться славы, всеобщего обожания и любви, когда люди, находящиеся всего несколькими футами ниже под тобой, умирают от недоедания и болезней?»

Деймон испытывал раздражение и злость к леди Гвинет Эванс Симмз, которая вынудила его спуститься вниз и увидеть воочию весь этот кошмар.

Мальчик смотрел на него невинными карими глазами и молча ждал. Деймон тяжело опустился на стул и обхватил голову руками.

— В чем дело, Тоби?

— Редли велел сообщить, что к вам едет гость.

— Кто же?

— Офицер.

— Черт побери!

Деймон оттолкнул стул и бросился к окну. Все понятно, К плавучей тюрьме направлялась лодка, и в ней как изваяние восседал адмирал Болтон, седые волосы которого развевались на ветру.

Ясно, будет выволочка, но Деймону наплевать на это. Он захохотал — громко, безудержно, безумно.

— Лорд Морнингхолл?..

Деймон отвернулся от окна, однако какое-то время он все еще явственно видел скользящую по воде лодку.

Да, он знал, что последует наказание. Знал, что Болтон взбешен тем, что Черный Волк снова унизил флот. Наплевать! Пусть Болтон и вся свора его высокопоставленных друзей и коллег с зубовным скрежетом объясняются перед публикой, рассказывая, когда и как они схватят неуловимого ночного вора. Пусть грозят ему морским судом, расстрелом или чем хотят за некомпетентность и непокорность. В сущности, все очень забавно. В конце концов, флот бросил его на это дно, разве не так? Флот ущемил его гордость, засунул его под ковер, унизил его. Пришло время окончательной расплаты.

О да, чертовски забавно. Деймон продолжал смеяться, а у Тоби родилось подозрение, что его загадочный благодетель не иначе как сошел с ума.

Мальчик попятился к двери.

— Что-нибудь еще, сэр?

Морнингхолл плюхнулся на вращающийся стул, щедро налил в свой бокал янтарной жидкости и взглянул на Тоби. Губы Деймона еще подергивались в смехе, глаза озорно сверкали. Затем он поднял бокал, который почти любовно держал у основания ножки изящными длинными пальцами.

— Что-нибудь еще? — Он снова коротко рассмеялся, затем повернул лицо к окну. — А вот что. За нашего друга — Черного Волка! Чтоб он продолжал натягивать нос таким типам, как этот Болтон! И чтобы его никогда не поймали!

Да, кэп определенно сошел с катушек, подумал Тоби, с недоверием глядя на Деймона. Или пьян.

Мальчик выскользнул из двери и закрыл ее за собой. Смех маркиза преследовал его долго — пока он шел по коридору.

Настроение у Болтона было не менее

омерзительным, чем зловоние, исходящее от плавучей тюрьмы. Он сидел прямо, губы его были сурово вытянуты в одну линию, в груди бушевала ярость.

Будь проклят этот сукин сын Морнингхолл! Он сделал се руководство и весь флот посмешищем из-за своей некомпетентности и неумения поддерживать порядок на судне. Что-то нужно предпринять. Он сыт по горло всей этой чертовщиной с Черным Волком, неспособностью Морнингхолла положить этому конец.

Адмирал поднял глаза на плавучую тюрьму и увидел на палубе Морнингхолла, который наступал на съежившегося от страха гардемарина Фойла. Болтон поднял подзорную трубу, чтобы рассмотреть эту сцену получше. И понял, что эта скотина капитан не просто разговаривает с Фойлом, он делает гардемарину выволочку. Болтон не мог видеть лица маркиза, зато видел лицо бедолаги, губы которого тряслись от страха и негодования — видимо, молодой офицер считал, что его незаслуженно обижают.

«Все еще придирается к людям, сукин сын. Я вижу, ты не извлек никаких уроков. И я тебе всыплю за твою надменность».

Перед глазами адмирала возникло дорогое лицо Адама. Его любимый сын погиб от руки этого негодяя, который сейчас отчитывает Фойла. Трагедия произошла на заре, во время жестокой и бескомпромиссной дуэли. Два выстрела, по одному с каждой стороны, — и его Адам замертво упал на мокрую от росы траву. Морнингхолл хладнокровно опустил свой пистолет, замотал носовым платком руку и удалился.

— Ты сумел избежать вердикта суда за убийство моего сына, Морнингхолл, но тебе не удастся уйти от моего суда. Будь в этом уверен! — выкрикнул Болтон и стукнул кулаком по ладони, устремив ненавидящий взгляд на вырастающий перед ним борт плавучей тюрьмы. — Ты знал, что у Адама нет шансов, знатная надменная скотина. Если бы мне посчастливилось увидеть, как ты падаешь замертво, я бы хохотал во все горло. Хохотал как безумный.

Он замер. В его мозгу продолжали звучать слова: «Как ты падаешь замертво… падаешь замертво…»

Идея была столь же ужасной, сколь и заманчивой. Сердце у адмирала отчаянно заколотилось.

Расплата, торжество справедливости, око за око… Адам не заслуживал ранней смерти, и Морнингхолл за это заплатит. Отец убитого позаботится об этом. Но он не может позволить себе запачкать руки в крови, он должен найти иной способ.

Болтон увидел Морнингхолла — тот подходил к борту, чтобы встретить его.

И заметил Фойла, который с ненавистью провожал взглядом маркиза.

Фойл! Фойл должен знать каждого заключенного на борту судна. Фойлу не составит труда подыскать какого-нибудь бедолагу, находящегося под самым аристократическим носом этого негодяя Морнингхолла, — такого заключенного, который ненавидит маркиза не меньше, чем сам Болтон. Фойл молод и амбициозен. Фойл сделает все, чтобы его повысили по службе. Фойл не осмелится задавать адмиралу лишние вопросы.

А самое главное — Фойл так же ненавидит Морнингхолла.