Суженая для Темного. Попаданка из пророчества
Шрифт:
— Да. Чересчур многое.
Я затаила дыхание. Неужели расскажет?
Природа тоже замерла, прислушиваясь к нашей беседе. Стало тихо-тихо — комар над ухом, и тот прекратил беспрестанные попытки раздобыть ранний завтрак.
— У вас есть дар, Эви?
Что?
Я-то уж было приготовилась услышать признание в любви, а он…
— Вряд ли, — ответила, стараясь говорить равнодушно, хотя внутри всё бушевало от возмущения и обиды, — у папаши моего есть малюсенький дар, а у мамаши — нет. А я, как вы уже знаете, в мамашу пошла.
Продолжим развивать легенду, вдруг ещё когда-нибудь
— А вчера… Ты ничего не почувствовала? — маг наклонился ниже, его тёплое дыхание коснулось моих губ, навевая совершенно неприличные мысли, — Ничего… необычного?
Я даже поперхнулась от удивления. Хочет, чтобы девушка призналась первой?
Да ни за что!
— Ничего не почувствовала, — обломала его, вздёрнув повыше нос, — А должна была?
Пронзительная, угольно-чёрная тьма в глазах мужчины вспыхнула чёрным огнём, обжигая, выворачивая наизнанку саму душу… Если говорить честно, я давно утонула в этом огне… Ох, как бы не сгореть дотла!
Вместо ответа горячая ладонь мужчины подозрительно медленно поползла по моей спине, явно наметив не слишком приличную траекторию, но тут очень вовремя (или, наоборот, не вовремя?) из телеги высунулась взъерошенная голова Лиски.
— Доблое утло, — просияла девочка, увидев нас.
Её румяные щёчки и милые ямочки на них осветили всё вокруг наподобие маленького солнца, на мгновение разогнав промозглую хмарь.
— Доброе, — улыбнувшись, ответила я и ахнула от неожиданности, потому что маг, приподняв меня, как невесомую пушинку, потащил в сторону леса.
Я только изумлённо хлопала глазами, пока он, немного пропетляв между деревьями и кустами, не прижал свою добычу к стволу ветвистого лесного богатыря. И угрожающе навис, пугая габаритами.
— Вы уверены в том, что говорите? — как ни в чём не бывало продолжил светским тоном, будто мы беседовали на приёме у короля. Ну, или в их случае — у их сумасшедшего принца.
— Я всегда уверена в том, что говорю, — кивнула для убедительности и упёрлась руками в широкую грудь.
Хотела гордо оттолкнуть, но гулкое биение сердца заворожило… Возникло глупое и более чем несвоевременное желание потрогать лёгкую небритость мужчины, запустить пальцы в густые, слегка волнистые волосы, вдохнуть горьковатый будоражащий аромат его кожи и… поцеловать. Я закрыла глаза, чтобы не поддаться искушению и в тот же миг моих губ коснулись губы мага.
В солнечное сплетение будто плеснули раскалённой лавой, и волны невыносимого жара тотчас распространились на всё тело. Мы одновременно вздрогнули, но не оторвались друг от друга, а, напротив, словно сговорившись, углубили поцелуй.
И мир перестал существовать. Беззвучно, неотвратимо рухнул, исчез, растворился… Всё, что осталось — этот поцелуй. В нём не было нежности, только давящая, подчиняющая властность, безумная страсть и какое-то непонятное, совершенно нелогичное отчаяние. Словно умирающий от жажды встретил долгожданный живительный источник и пьёт, пьёт, зная, что уже никогда не сможет напиться…
Я отвечала со всем пылом неискушённой любовницы, подчиняясь напору и впитывая потрясающие по своей силе ощущения. Желание нарастало в геометрической прогрессии,
И… всё закончилось.
— Посмотри на меня, — сказал Хэч едва слышно.
Открыла глаза, пытаясь унять горячее сбившееся дыхание, и увидела, как в глазах мага ревёт и неистовствует тьма. Настолько бешено и неукротимо, настолько безудержно, что мне стало страшно, но и отвести взгляд невозможно. Мужчина смотрел с такой неподдельной ненавистью, что я отшатнулась, до какой степени позволили стальные объятия.
— Не бывать этому, — холодный тон не сочетался ни с тем, что произошло несколько секунд назад, ни с тем, что Хэч продолжал крепко сжимать мою талию.
Словно должен был отпустить, но не хотел. Или не мог.
— Кахту-у-ул! — пожарной сиреной завопили откуда-то справа, и из-за кустов, поспешно приводя себя в порядок, выскочили парень с девушкой.
Маг резко обернулся на крик, и только потому не заметил, как я изменилась в лице.
Следом за парочкой выкатился пушистый комок шерсти. Очень толстый и важный, он вразвалочку подбежал к одной из ближайших телег и нырнул под неё. Похож на моего духа-помощника, но точно не он…
— Гнусные животные! — визгливо начал истерить женский голос, — Завсегда неожиданно появляются!
— Дык там отходы кто-то выбросил, не помагичив! — возразил сонный мужской бас, — Ясное дело, кахтулы завсегда на запахи идут, жрать-то охота.
Ничего не понимаю. То есть кахтулы не впадают в спячку? Сягур меня обманул?
— У нас в телеге лопата есть, щас я его лопатой!
Лагерь неотвратимо просыпался, объятый кахтульей паникой.
— Идите, Эви, — маг, наконец, опустил руки, — и забудьте то, что сейчас произошло.
Мне стало больно. Больно по-настоящему, будто в сердце воткнули остро отточенный нож. Воткнули и провернули. И ещё раз. И ещё. На глазах выступили слёзы.
— А разве сейчас что-то произошло? — спросила я и растянула губы в улыбке.
Хм, надо же, губы послушно растянулись, хотя ощущались мёртвой резиной на мёртвом лице. Кажется, я вся стала мёртвой в этот момент.
— Ничего не было, господин маг. Да и что могло быть, если я даже вашего имени не знаю?
И пошла к своей телеге, сглатывая бегущие слёзы и продолжая всё так же улыбаться.
Глава 13
Утро сменялось днём, день — вечером, вечер — ночью, а мы всё ехали и ехали. Широкую дорогу, раскисшую из-за беспрерывно моросящего дождя, с двух сторон сжимала в плотные тиски стена из густорастущих деревьев-исполинов. Время от времени вереница грохочущих повозок пересекала небольшие речушки — то вброд, то по хлипким, пьяно шатающимся мостам; вырывалась на просторы лугов с пасущейся живностью и полей со спеющими злаками, недалеко от которых виднелись одинокие хутора и маленькие деревеньки.