Суженая для Темного. Попаданка из пророчества
Шрифт:
Из впередиидущей телеги торчала голова длинноволосого, который то и дело бросал на меня заинтересованные взгляды, что не могло не нервировать. Его попутчица всю дорогу мирно спала, завернувшись в красный плащ, а на первой же стоянке они вместе подошли знакомиться с ближайшими соседями, то бишь, с нами. Женщина несла обеденный сухпаёк, который раздавали неподалёку, и бумажный пакет с неизвестным содержимым, а менестрель держал в руках лишь свою балалайку да казённый хлеб с куском сала.
— Ристан, бродячий музыкант, — улыбнулся он, но тут же скривился — видно, глубокая ссадина возле губы дала о
Его попутчица выглядела, как настоящая воительница или амазонка — в боевой экипировке, с коротким ёжиком светлых волос и твёрдым взглядом человека, прошедшего огонь и воду. Но симпатичная.
— Трея. Угощайтесь.
И голос низкий, громоподобный. Она протянула пакет Галке, и та вытряхнула на походную жестяную тарелку вкусно пахнущие булочки с изюмом и маком. Взгляд амазонки на мгновение зацепился за Хэча. Потом она бросила на мага ещё один взгляд, на этот раз осмысленный. И ещё один — долгий и заинтересованный.
Однако, беспардонная мадам! Я почувствовала, что начинаю закипать.
— Галка, — смущённо поклонилась моя соседка по телеге, — а это вот Григд и Лиска.
Муж Галки, подлеченный даргусовским целителем, слегка оклемался и сейчас, зябко ёжась, разводил костёр, хотя во время дневных остановок это не приветствовалось. Девочка во все глаза уставилась на менестреля, в кои-то веки забыв спрятаться за мать.
— А вас как звать-величать, уважаемые? — обратился длинноволосый к нашей паре, попеременно глядя то на меня, то на Хэча, который отстранённо взирал на новых попутчиков. В каменном изваянии и то больше дружелюбия.
Я промолчала, отдав инициативу в руки мага.
— Хэч и Эйвери, — произнёс он после недолгой паузы и махнул рукой, указывая на занявшийся, наконец, костёр. Мол, присаживайтесь к столу.
Менестрель бесцеремонно достал из нашей телеги коврик, бросил его на траву и уселся как ни в чём не бывало. Трея сделала то же самое, продолжая поглядывать на Хэча. Какая наглость!
— Ну что, Лиска, любишь сказки да песенки? — длинноволосый заговорщицки подмигнул девочке.
Та кивнула, расплываясь в улыбке, пухлые щёчки мило порозовели. Все уже что-то жевали, запивая кто водой, кто (в том числе мы с Хэчем) прихваченными из Даргуса напитками в стеклянных бутылочках, а Ристан ударил по струнам и начал петь: «Как любовь слепа, знаю только я…»
Мелодия и слова песни проникали в самую душу, да и голос у исполнителя был что надо, но жевать мы всё же не забывали. Песни как раз хватило на то, чтобы прикончить сухпайки, после чего Галка, Лиска и Григд приступили к булочкам Треи, а мы с Хэчем, не сговариваясь, проигнорировали угощение.
Я смотрела куда угодно, лишь бы не на менестреля, но в тот момент, когда он завершил выступление словами: «Мой огонь любви ты в себе несёшь», почему-то уставилась на него, будто магнитом притянуло. На губах Ристана играла странная улыбка, а в нахальном взгляде синих глаз, направленных на меня, читалась удивительная мешанина из восхищения, обещания чего-то невероятного и совершенно непонятной, первобытной ярости.
Недвусмысленный, откровенно животный призыв мгновенно выбил меня из колеи — внизу живота предательски потеплело, а в голове цветным калейдоскопом замелькали картинки — одна неприличнее
Да что со мной творится? Похоже на дурацкий гипноз! От накатившей злости и невыносимого стыда щёки и уши вспыхнули ярким румянцем. Чтобы не наделать глупостей, я вся сжалась, превратившись в ощетинившегося ёжика, притом что на самом деле хотелось встать и врезать менестрелю смачную пощёчину! Или хотя бы просто сбежать.
Ристан продолжал бессовестно пялиться, причём теперь в плен синих глаз попали мои губы. Как во сне я повернулась к Хэчу и в недоумении растерянно заморгала, увидев суровый, клубящийся тьмой взгляд. Магическая нить дрожала, натягиваясь всё сильнее и сильнее, пока в солнечное сплетение не ударила волна холода, пробивая ознобом, выстуживая, вымораживая внутренности до самых костей.
Весь этот кошмар промелькнул буквально в одно мгновение. Раньше бы я точно испугалась реакции мага, но сейчас вместо того, чтобы отступить, схватила за руку. Похоже, его ревность — это и впрямь нечто запредельное… В воздухе настолько сгустилось ощущение опасности, что смолк птичий щебет и насекомые, перестав жужжать и стрекотать, попрятались по кустам. Григд, Галка и Трея удивлённо переводили глаза с Хэча на Ристана, будто следя за пасами невидимого мяча.
К счастью, ситуацию разрядила ничего не заметившая Лиска.
— Ты класиво поёшь, — с детской непосредственностью заявила она менестрелю, — спой пло Тёмного плинца.
— Хм, про Тёмного принца, — Ристан сделал вид, что задумался, — Будь по-твоему, моя принцесса.
Девочка слегка смутилась, услышав такое обращение, но тут же просияла не хуже утреннего солнца и радостно захлопала в ладоши.
Вторая песня прошла мимо моих ушей. Сначала я пыталась разобраться, откуда возникла столь дикая реакция на длинноволосого музыканта, а потом сгорала от ревности, когда заметила, какими глазами великанша смотрит на невозмутимо восседающего Хэча, тяжёлая аура которого несколько мгновений назад подавила всех присутствующих.
— Эй, слышали? Через пять минут выезжаем! — раздался неподалёку голос Веропа — мужика, который сообщал об отправлении каравана.
Наш кучер уже усаживался на своё место. Менестрель тотчас выдал короткую виртуозную коду и встал.
— На следующей стоянке, моя принцесса, я спою тебе больше песенок. А, может, и сказку расскажу, — подмигнув, пообещал Лиске, которая расплылась в счастливой улыбке, — Благодарю всех за приятную компанию.
Мужчина бросил на меня ещё один откровенный взгляд и, помахивая инструментом, зашагал к повозке. Даже подстилку не убрал, наглец такой.
Трея не спешила следовать за ним. Сидела и нарочито медленно копалась в своей котомке, продолжая исподтишка посматривать на мага, который вдруг резко поднялся и поманил женщину за собой. Глупо заулыбавшись, она подскочила и послушной собачонкой отправилась за ним в сторону леса.
Меня будто обухом по голове стукнули — от нахлынувшей ярости перед глазами всё поплыло, и, чтобы успокоиться, я принялась считать, неотрывно пялясь на деревья, за которыми скрылась парочка. Почти задыхаясь от бешенства, сосчитала до ста двадцати, когда из леса размашистым шагом вышла Трея. Её симпатичное лицо стало пунцовым, руки дрожали, полные губы кривила злая улыбка.