Суженый-ряженый

Крылова Елена Эльмаровна

– - Представляешь, Стаська, какая забавная штука получается...

– - Да?
– - Таня изо всех сил старалась сдержать улыбку. Вот сейчас отец наверняка поведает о своей вчерашней встрече с Линденбаумом. Ей вовсе не хотелось лишать такого удовольствия ни его, ни себя, ведь рассказчиком Николай Николаевич действительно был великолепным. Потом она, конечно, признается, что уже в курсе дела, и, в свою очередь...

– - ...я тут обнаружил, что в холодильнике все продукты в нетронутых упаковках. И в шкафу тоже.

Слова

Николая Николаевича безжалостно вывели Таню из мечтательного транса, и она про себя чертыхнулась. Надо же было так глупо попасться! Оспаривать очевидное было еще глупее, но она все же попыталась.

– - Не может быть!
– - воскликнула Таня, совершенно точно зная, что может.

Более того, так оно и было на самом деле, что незамедлительно подтвердил Николай Николаевич.

– - Меня так заинтересовал данный феномен, что я проверил, -- сообщил он.
– - Ты что, опять на какой-нибудь идиотской диете?

– - Господи! Какая диета?! Просто...

– - Значит, так, -- тон Николая Николаевича никаких возражений не допускал, -- все диеты отменяются, давай-ка, Стасенька, быстро за стол!

Приняв вид оскорбленной невинности, Таня чинно опустилась на табурет, но тут же улыбнулась:

– - Ладно, пап, честное слово, я не морю себя голодом. Сегодня утром, например, я ела йогурт и пила кофе с остатками печенья. Если бы не сломалась машина, я бы еще вчера съездила в магазин.

– - А если бы я не должен был приехать, ты бы туда и сегодня не пошла, -- проворчал Николай Николаевич, разливая по бокалам мерло.

Едва Таня успела с нежностью подумать о заботливом отце, который даже вино купил не какое-нибудь, а ее любимое, как он ее огорошил:

– - Знаешь, Стаська, по-моему, тебе пора замуж.

Заявление Николая Николаевича прозвучало как гром среди ясного неба. Не донеся вилку до рта, она округлившимися глазами смотрела на отца, силясь уловить в его заявлении хоть какую-нибудь логику. Но как-то не получалось.

То ли сжалившись над дочерью, то ли посчитав, что и в самом деле недостаточно четко высказал свою мысль, Николай Николаевич пояснил:

– - Если тебе придется заботиться о муже, кормить его, ты заодно уж и о себе позаботишься.

Ну, слава Богу! Логика все же обнаружилась. Прожевав салат, Таня взглянула на отца и кротким голосом спросила:

– - Ты что, папочка, предлагаешь мне завести мужа, как детям заводят домашних животных, чтобы развивать у них, в смысле у детей, чувство ответственности? Только это хорошо в теории, а на практике...

– - В принципе, Стасенька, мужья могут сгодиться и еще для чего-нибудь, -- сказал назидательно Николай Николаевич.
– - И в теории, и на практике.

Его реплику Таня оставила без внимания, продолжив тему домашних животных и воспитания у детей ответственности:

– - Знаешь, пап, возможно, ты помнишь, что Лерина свекровь Майя Германовна преподает педагогику. Так вот, подобные теории она

из года в год излагает своим студентам на лекциях и семинарах, а в жизни своему собственному сыну не завела даже хомячка.

– - Ну, насчет хомячка я, пожалуй, ее понимаю, -- вставил Николай Николаевич, невозмутимо поглощавший свой бифштекс.
– - Однако, если не ошибаюсь, у Макса все-таки была собака.

– - Ньютон, -- подтвердила Таня, -- брат Агаты, он сейчас живет у родителей Макса. Правда, Ньютон не имеет никакого отношения к педагогическим теориям. Уговорив Леру купить щенка, Макс купил себе второго, чтобы иметь легальный повод чаще с ней видеться. Это было еще тогда, когда он был влюбленным в нее студентом.

Неисповедимы не только пути Господни, но и блуждания нашего разума. Казалось бы, теперь, поговорив о чужих собаках, логичнее всего было вспомнить своего собственного несравненного Бартоломео. Однако перед Таниным внутренним взором предстал почему-то отнюдь не трогательно-складчатый очаровашка Варфоломей, а Глеб Захаров.

Насмешливую улыбку на его красивом лице она увидела сейчас так же близко, как тогда, когда он подхватил ее на руки. В следующее мгновение картинка изменилась, и теперь уже эту весьма эффектную сцену Таня наблюдала как бы со стороны. Интересно, сколько соседей из своих окон видели то же самое? А бабушки, ангажировавшие лавочку на детской площадке? Если же кто-то из них узнал захаровскую "тойоту"... Господи! Естественно, кто-то узнал, потом они все вместе это обсудили и неминуемо пришли к однозначному выводу, чью именно постель той памятной ночью досрочно покинул возмутитель их покоя. И чтобы совсем никто не поделился своими мыслями и впечатлениями с ее отцом, когда тот возился во дворе с машиной?! О том, что именно ему могли наплести, лучше вообще было не думать. Идиотская ситуация!

Бешеный вихрь Таниных мыслей даже замедлился, когда она осознала, насколько в действительности идиотская возникла ситуация. И конечно, ее следовало прояснить. По крайней мере относительно замужества. Вот только с чего начать? Ведь ходить вокруг да около можно до бесконечности. Впрочем, отец, кажется, испытывал аналогичное затруднение. Наверное, стоит сделать глубокий вдох и... как в омут головой.

Таня глубоко вдохнула, потом выдохнула и обратилась к Николаю Николаевичу, который успел прикончить свой бифштекс и теперь примеривался к куску ветчины:

– - Папочка, а что там с моей машиной? Ты ведь чинил ее довольно долго?

Нет, как в омут не вышло.

Брови отца удивленно поползли вверх: меньше всего он мог ожидать, что у дочери прорежется интерес к технике.

Воспользовавшись растерянностью Николая Николаевича, Таня сделала еще одну попытку:

– - Наверное, пока ты возился с моей машиной, ты услышал массу знойных подробностей из моей личной жизни?
– - Это было скорее утверждением, нежели вопросом.