Суженый-ряженый
Шрифт:
Слабый Ирочкин вскрик явился запоздавшим предупреждением. Хорошо, что Никита Клюев был боксером, выступал в тяжелом весе и умел держать удар. Он даже попытался ухватить полотнище пролетающего мимо него знамени, но чуточку промахнулся. Проводив взглядом развевающийся шелк, Никита посмотрел наконец вверх. Туда, откуда знамя упало и откуда раздался вскрик.
Ирочка и Захаров этого даже не заметили. Они оба как завороженные следили за падением довольно тяжелого предмета с весьма приличной высоты и молили Бога о том,
Все, однако, обошлось, и оба вздохнули с облегчением.
Рыцарский порыв Захарова помочь ей достать из кустов знамя Ирочка решительно отклонила. Береженого, как известно, Бог бережет. Вдруг кто-то увидел бы их вместе? Или даже одного Захарова, но с ее, вернее, с Мишиным, знаменем, эффектный полет которого только что наблюдали десятки, а то и сотни пар соседских глаз? О том, что вместе их Никита уже видел, она даже не подозревала.
Вытаскивать знамя из зарослей сирени Ирочка отправилась минут десять спустя после отъезда Захарова. По дороге она никого не встретила и ничьих косых взглядов не заметила. В общем, все действительно вроде бы обошлось.
Вернувшись домой, Ирочка почувствовала ужасную усталость, и тут на нее снизошло прозрение. Она вдруг осознала, что ее увлечение современной архитектурой прошло без следа. Но чтобы вновь обрести душевное равновесие, ей просто необходимо было нейтрализовать соседку. Этот камень свалился с ее души к вечеру следующего дня, как только Ирочка узнала, что Таня твердо придерживается принципа невмешательства в чужие семейные отношения.
Что касается упавшего на Никитину голову знамени, Ирочка в случае чего собиралась сказать, что это она его уронила. Тут никаких проблем не предвиделось.
Проблемы, однако, возникли именно там, где меньше всего ожидались.
В прошедшую субботу опять играл "Зенит" и опять на выезде. Возможно, не все это знают, но страсть к футболу точно так же, как и страсть к собакам, способна объединить самых разных людей, а поскольку болеть в компании гораздо интереснее, Миша с Никитой довольно часто смотрели телевизионные репортажи вместе. Так было и на сей раз.
Когда закончился первый тайм, мужчины вышли в лоджию покурить.
Поглядев на обвисшее от полного безветрия знамя, Никита улыбнулся, будто припомнил что-то.
– - А ниче ты меня огрел, блин, тогда по кумполу!
– - Что?
– - не понял Булыгин.
Боксер-тяжеловес провел ладонью по древку, затем потер коротко остриженную голову.
– - Не, шишки-то, можно сказать, не было...
– - Погоди, Никит, ты о чем?
– - снова не понял Булыгин.
– - Как, блин, о чем? О том, как твое знамя на меня свалилось. Красиво летело!
– - поделился Клюев волнующими воспоминаниями.
– - Да ты, Миш, и сам видел!
– -
– - Да ты чё, Миш? Я сам тебя видел...
Ирочка опешила. Вот это сюрприз! Хорошо еще, что Никита принял Глеба за Мишу! И как он только мог спутать худощавого темноволосого Захарова с ее упитанным мужем, к тому же блондином? Загадка! Не иначе в глазах у Клюева двоилось. Наверное, удар по голове оказался не таким уж безобидным.
– - ...тогда еще, блин, у того козла...
– - Далее Никита изъяснялся в выражениях, которые Ирочка понимала, но воспроизвести вслух никогда не решилась бы. Впрочем, для ее ушей они и не были предназначены.
Мужчины вообще понятия не имели, что она их слышит. Когда начинался футбол, Ирочка всегда демонстративно покидала комнату. Ее утонченной натуре были абсолютно чужды низменные футбольные страсти. Кто же знал, что сегодня она столь радикально отступит от своих привычек.
Попытка всколыхнуть булыгинскую память привела к тому, что и без того мрачный Миша помрачнел еще больше, а красная до корней волос Ирочка покраснела еще сильнее. Впрочем, сейчас ей было не до утонченности собственной натуры. Нужно было немедленно вмешиваться и спасать положение.
– - Никита, это я уронила тебе на голову знамя, -- при первой же возможности вклинилась она в разговор.
– - Извини, пожалуйста.
Заметив всего в двух шагах от себя совершенно пунцовую Ирочку, Клюев начал неуклюже извиняться:
– - Блин! Прости, Ир, блин!
– - Он выглядел слегка смущенным, однако с толку сбит не был.
– - Ты чё, Ир? За кого меня принимаешь? По-твоему, я бы не отличил тебя от мужика?
Быстро взглянув на мужа, напряженно следившего за их препирательствами, Ирочка картинно возвела глаза к небу:
– - Никита! Знамя уронила я, оно, наверное, здорово стукнуло тебя по голове, потому что ты все перепутал! Миша был тогда в командировке. Но мужик... то есть мужчина, действительно был.
– - Ирочка бросила еще один быстрый взгляд на еще более напрягшегося мужа и произнесла: -- Только в соседней лоджии!
На лице Булыгина отразилось явное облегчение, а Никита, сдвинув брови, озадаченно переспросил:
– - В соседней?
– - Ну да, у нашей соседки Тани Амельченко. Он как раз высунулся...
– - Ха! Не смеши меня, Ир, это просто исключено! Танька, блин, лесбиянка!
17
Таня чуть не подавилась языком. Заливным, разумеется. Она попыталась откашляться, и вместе с кашлем из горла ее вырвался не то сдавленный смех, не то всхлип, честно говоря, она и сама этого не поняла.
– - Я не...
– - Да нет, Танечка, ты погоди!
– - перебила ее Ирочка.
– - Я Никите сказала, что собственными глазами видела тебя на руках у мужчины, возможно даже, того самого, которого он видел той ночью.