Суженый-ряженый
Шрифт:
Захаров не позвонил.
Прошло еще четыре дня. И все четыре жара стояла просто ужасающая.
С родителями Таня регулярно общалась по телефону, а в субботу поехала к ним в Петергоф. Леру, Анечку и Агату Макс отвез на дачу еще в пятницу вечером.
Ирочка все не появлялась.
Захаров не звонил. Впрочем, на визитке был лишь Танин рабочий телефон, застать же ее на месте в эти дни было чрезвычайно трудно. Раза три ей, правда, передавали, что ее спрашивал какой-то мужчина, хотя вряд ли это был Захаров. То есть один раз точно не он, что же касается
Дни шли, и Танины нервы стали потихоньку успокаиваться. Она уже не вздрагивала каждый раз, завидев ярко-красную машину, да и Глеб Захаров перестал ей повсюду мерещиться. Так, иногда...
Наконец в понедельник, который, как ему и полагается, оказался днем тяжелым и все таким же жарким, к Тане пожаловала Ирочка Булыгина. Естественно, идеально одетая, идеально причесанная, идеально накрашенная, с идеальным маникюром. Легким облачком идеальную женщину окутывал аромат каких-то новых духов, наверняка дорогих и модных.
Сегодня соседка проявила гуманность и возникла на пороге не сразу, а только минут через двадцать пять после Таниного возвращения домой, за что Таня была весьма ей признательна, поскольку успела принять душ и переодеться.
Ирочка явно была настроена по-деловому. В одной руке она держала блюдо с тортом, под мышкой у нее была зажата бутылка вина, а к груди она еще прижимала плоскую коробку, на которой красовалась знакомая надпись "Lapponia", это был, кажется, клюквенный ликер. В другой руке, подобно опытному жонглеру, соседка удерживала стопочку пластиковых контейнеров. Сквозь их прозрачные стенки виднелись разнообразные яства, совершенно бессовестным образом дразнившие Танин голодный взгляд.
– - Привет, Танюша!
– - улыбаясь, пропела Ирочка, и ее идеально розовые губки на миг коснулись щеки хозяйки. После этого символического поцелуя губки, разумеется, остались все такими же идеально розовыми.
– - Возьми, пожалуйста!
– - Привет!
– - Подавив вздох, Таня тоже улыбнулась и подхватила бутылку, готовую выскользнуть у Ирочки из-под мышки. Она собиралась сказать, что в холодильнике у нее полно еды, но... взглянув на этикетку, лишилась дара речи.
Это оказалось марочное французское мерло. На Таниной памяти Ирочка впервые принесла сухое вино. Впрочем, с тортом дело обстояло еще круче. Домашнее происхождение данного кондитерского шедевра выдавало совершенно непомерное количество свежей клубники, утопавшей в белоснежном облаке взбитых сливок.
Гостья деловито зашагала в сторону кухни, а хозяйка с бутылкой в руках и отвисшей челюстью смотрела ей вслед. Нет, Тане решительно не нравились алкогольно-кулинарные нападки соседки. Не стоило ходить к гадалке, чтобы понять: Ирочку привело сюда не одно лишь праздное любопытство. Впрочем, думать об иных движущих силах Тане категорически не хотелось, да и некогда было. Обреченно вздохнув, она поплелась на кухню.
Ирочка опередила ее максимум на полминуты, однако стол каким-то непостижимым
Загипнотизированная этим волшебным зрелищем, Таня опять упустила возможность сообщить соседке, что еда у нее есть. С другой стороны, наличие оной гостья и сама должна была заметить, когда пристраивала в холодильнике свой торт.
Пожав плечами, Таня водрузила бутылку вина посреди стола и пошла за штопором.
Быстро выложив в плетеную корзинку нарезанный хлеб, тоже, кстати, принесенный с собой, Ирочка без обиняков, в манере совершенно ей несвойственной приступила прямо к делу.
– - Танюша, речь идет о жизни и смерти!
– - воскликнула она с изрядной толикой патетики.
В ее мелодичном голоске, привычно ласкающем слух, Тане вдруг послышались металлические нотки. Но может быть, ей это лишь показалось.
– - Только ты можешь меня спасти!
– - снова воскликнула Ирочка, но уже более проникновенным тоном. На этот раз никаких металлических ноток слышно не было. Она умолкла, давая собеседнице возможность прочувствовать всю безграничность своего к ней доверия.
– - Вот как?..
– - обронила Таня и тоже умолкла. Нет, ей решительно не хотелось брать на себя ответственность ни за жизнь, ни тем более за смерть Ирочки Булыгиной. В безграничном доверии соседки она также совершенно не нуждалась. К сожалению, избежать тяжкого бремени ответственности не представлялось никакой возможности. Либо за то, либо за другое. Третьего просто не было дано.
Таня прочувствовала и осознала всю тщетность сопротивления судьбе, но покориться уготованной ей участи вот так сразу... Нет, она просто не могла себя заставить! И пусть это было ужасно невежливо по отношению к гостье, но, не сказав больше ни слова, голодная хозяйка приступила к трапезе. Впрочем, всегда такая деликатная и ранимая Ирочка на сей раз ничуть не смутилась.
– - Во-первых, хочу сказать тебе, что я все знаю, -- деловито сообщила она.
Таня удивленно воззрилась на свою собеседницу, весьма озадаченная этим "все". С другой стороны, теперь уж у нее точно не осталось никаких сомнений в том, что соседку к ней привело отнюдь не праздное любопытство.
– - Тебя, Танюша, не было, поэтому я позвонила Глебу, -- говорила между тем Ирочка, -- и он мне все рассказал...
Опять это интригующее "все"!