Суженый-ряженый

Крылова Елена Эльмаровна

– - Никита, это я уронила тебе на голову знамя, -- при первой же возможности вклинилась она в разговор.
– - Извини, пожалуйста.

Заметив всего в двух шагах от себя совершенно пунцовую Ирочку, Клюев начал неуклюже извиняться:

– - Блин! Прости, Ир, блин!
– - Он выглядел слегка смущенным, однако с толку сбит не был.
– - Ты чё, Ир? За кого меня принимаешь? По-твоему, я бы не отличил тебя от мужика?

Быстро взглянув на мужа, напряженно следившего за их препирательствами, Ирочка картинно возвела глаза к небу:

– - Никита! Знамя уронила я, оно, наверное, здорово стукнуло тебя по голове, потому что ты все перепутал!

Миша был тогда в командировке. Но мужик... то есть мужчина, действительно был.
– - Ирочка бросила еще один быстрый взгляд на еще более напрягшегося мужа и произнесла: -- Только в соседней лоджии!

На лице Булыгина отразилось явное облегчение, а Никита, сдвинув брови, озадаченно переспросил:

– - В соседней?

– - Ну да, у нашей соседки Тани Амельченко. Он как раз высунулся...

– - Ха! Не смеши меня, Ир, это просто исключено! Танька, блин, лесбиянка!

17

Таня чуть не подавилась языком. Заливным, разумеется. Она попыталась откашляться, и вместе с кашлем из горла ее вырвался не то сдавленный смех, не то всхлип, честно говоря, она и сама этого не поняла.

– - Я не...

– - Да нет, Танечка, ты погоди!
– - перебила ее Ирочка.
– - Я Никите сказала, что собственными глазами видела тебя на руках у мужчины, возможно даже, того самого, которого он видел той ночью.

Таня испытала огромное облегчение от того, что соседка не поверила Никите, и, значит, нет никакой необходимости ей что-либо объяснять.

– - А он мне сказал, -- говорила в это время Ирочка, -- что насчет мужика... мужчины не знает, но "тойота" точно была та самая, которая надрывалась той ночью. И что он, подъезжая к дому, тоже видел, как Глеб... то есть по имени его Никита, конечно, не называл, подхватил тебя на руки. Он сказал, что сначала удивился, но потом заметил, что у тебя сломан каблук. Затем очень язвительно добавил, что в определенных обстоятельствах даже лесбиянок мужчины носят на руках, но спать предпочитают с настоящими женщинами. И что Глеб тоже не исключение, поскольку через час или полтора он сам, Никита то есть, видел отъезжавшую от дома красную "тойоту". Он как раз выходил из парадной, собирался съездить за пивом, -- зачем-то пояснила Ирочка.

О чрезмерной любви Клюева к темному пиву Таня знала. Ковыряя вилкой салат, она вполуха слушала соседку, а ее мстительное воображение, не скупясь на подробности, рисовало образ вконец отяжелевшего от пива боксера, которому иного пути не оставалось, как только переквалифицироваться в борцы сумо.

Между тем Ирочка продолжала свой рассказ:

– - У "Приморской" он снова увидел "тойоту", Глеб останавливался там, чтобы купить цветы. По этому поводу Никита очень ехидно заметил, что, как правило, в одиннадцать вечера букеты покупают не для собственной мамы.
– - Тут Ирочка не удержалась от завистливого вздоха.

Таня ей даже посочувствовала. Похоже, из соображений конспирации Захаров никогда не дарил бедняжке цветов.

– - Я ему, правда, ответила, что для собственной жены букеты покупают в любое время...
– - Ирочка передернула плечиками и развела руками.
– - А что еще я могла сказать? Но Никита только отмахнулся и заявил, что в данном случае это не имеет никакого значения, поскольку ты сама говорила ему... сказала ему... что ты лесбиянка, -- выпалила Ирочка и в замешательстве уставилась на Таню.

Таня тоже была в замешательстве. Выходит, соседка все-таки поверила Клюеву, она просто не

хотела, чтобы муж ее тоже ему поверил. О том, как чета Булыгиных восприняла Никитино разоблачение, Ирочка ни словом не обмолвилась. Вероятно, из деликатности. Однако ее упущение без труда восполнило Танино разыгравшееся воображение. Больше всего порожденное им видение напоминало финал бессмертной комедии Гоголя "Ревизор". Так ли это было на самом деле, принципиального значения для Тани не имело. Что же касается клюевских откровений, то он, черт возьми, сказал чистую правду: об этом она ему говорила сама! То есть нет, не говорила, а только подтвердила, но, по существу, эти нюансы ничего не меняют.

А дело было так.

Однажды в канун Нового года Танина подруга Ксюша, открыв бар в дедушкином кабинете, рядом с бутылкой коньяка, за которым, собственно, ее и послали, обнаружила весьма занятную книгу, которую никогда раньше не видела. Книги вообще заполняли практически все свободное пространство кабинета, не занятое огромными, от пола до потолка, шкафами, в которых тоже, естественно, были книги. Таким образом, временно пустовавшее местечко в баре было ничем не хуже любого другого. Лежавшая там книга сразу же привлекла Ксюшино внимание. Не столько своим называнием "Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия", собранные М. Забылиным, сколько своим почтенным возрастом. Изданная в Москве книгопродавцем М. Березиным, она датировалась 1880 годом*./*Данная книга, безусловно, представляет интерес не только для героев данного романа, однако достать издание 1880 года весьма затруднительно. Гораздо доступнее его репринтное воспроизведение 1990 года, которое вышло в свет сто десять лет спустя тоже в Москве./

Рассудив, что в ту пору народ еще знал толк и в обрядах, и в суевериях, Ксюша не устояла перед искушением и решила быстренько пролистать труд господина М. Забылина. Вместе с коньяком она прихватила из бара чуть потертый фолиант и уселась с ним прямо на ковер. Бутылку, чтобы не мешала, Ксюша поставила рядышком с собой.

Согласно длинному перечню на титульном листе книга содержала сведения о народной медицине, кладах, а также колдунах, ведьмах и нечистой силе. Кроме того, в ней говорилось о ложных убеждениях и разного рода симпатиях, приметах, заклинаниях, заговорах. Рубрика с незатейливым названием "домашняя жизнь" обещала описание костюмов, охоты, музыки, песен, присловий и чего-то еще, скрытого под многозначительным "и проч.".

О том, что бабушка ждет коньяк, необходимый ей для пропитки торта, Ксюша забыла в тот момент, когда открыла оглавление.

Как человека молодого и здорового, народная медицина ее интересовала постольку-поскольку, другое дело -- ведьмы вкупе с нечистой силой. Вся эта нечисть с юных лет будоражила Ксюшино воображение. И еще ей просто до зарезу нужен был клад, чтобы купить наконец мебель. Такой способ получить сразу много денег виделся Ксюше наиболее перспективным.

Подзаголовок "О кладах" скромненько затесался между "народной медициной" и "домашней жизнью". Пока она искала нужную страницу, перед ее внутренним взором промелькнули кадры знакомого с детства мультика "Трое из Простоквашина". Там дяде Федору, Матроскину и Шарику тоже понадобился клад, так они отправились за ним в лес и, выкопав приличных размеров яму, обнаружили сундучок, набитый сокровищами. В общем, получалось, что найти клад -- раз плюнуть, не сложнее, чем набрать корзину грибов.