Свадьба Кречинского. Пьесы
Шрифт:
Муромский (тронутый). Добрый же ты человек… хороший человек.
Лидочка (быстро подходит к Ивану Сидорову). Иван Сидоров!.. Обними меня!..
Иван Сидоров (обнимает ее). Добрая наша… честная наша… барышня…
Лидочка (тихо, Муромскому). Ему надо расписку дать.
Муромский. Да, мой друг, да.
Лидочка садится и пишет; Муромский,
Иван Сидоров и Атуева считают деньги.
Нелькин (оставшись один посреди комнаты). Боже мой! – А я-то?.. у
Лидочка. Владимир Дмитрич! Вам грешно так говорить.
Иван Сидоров (продолжая считать деньги). Ничего, сударь; – вы после отдадите.
Нелькин. Когда же я отдам?.. Кому?!
Иван Сидоров. Поживете – так случится. Вы тогда за меня отдайте; а теперь я за вас.
Нелькин (с увлечением). Дай руку, Сидорыч, – отдам, братец, – отдам. (Жмет ему руку .)
Иван Сидоров (тихо, Лидочке). Сударыня, не надо… не надо.
Лидочка. Что не надо, Сидорыч?
Иван Сидоров. А бумажку-то, что пишете.
Лидочка. Да это расписка.
Иван Сидоров. Знаю, сударыня, что бумагу-то марать; Христос с нею, с распискою.
Лидочка. Так порядок требует.
Иван Сидоров. Ну нет, сударыня, порядок так не требует. Когда б вы их у меня просили – ну точно, оно было бы порядок; а ведь вы их, матушка, не просили; так что же вам? – дал я грош, дал я тысячу – это все единственно. Раздерите ее, сударыня, право, раздерите, а то обидно будет.
Лидочка рвет расписку.
Вот так; а по-нашему сказать надо: бог дал, бог и взял – буди имя господне благословенно… (Обращаясь к Муромскому .) Ну вот, батюшка, и слово благое на ум взошло. С ним да и в путь! (Помогает Муромскому собирать деньги и вещи .)
Муромский (собирается слабо и рассеянно). Господи… господи… Твоя воля…
Иван Сидоров. Не тужи, мой отец, – не тужи…. посмотри, господь все вернет – вот помяни ты мои слова, что все вернет.
Муромский. Да ведь, Иванушка… не грабленые…
Иван Сидоров. Знаю, мой отец, знаю… Вернет – ты только веруй…
Муромский. Да ты смотри, свои-то деньги в Стрешневе получи… слышишь…
Иван Сидоров. Слушаю, батюшка, получу.
Муромский. Лес, что ли, Бельковский продай.
Иван Сидоров. Там, сударь, видно будет; – а теперь мне надо к Кандиду Касторычу добежать да известить, что вы в четыре часа будете.
Муромский. Хорошо, хорошо… (Завернув вещи, показывает на них .) Как же это, братец? – вот бриллианты-то ведь ему же… тово… их не везти так?
Иван Сидоров. Как можно. А вы вот заедете к ювелиру да ему и отдадите. Ведь копеек десять, больше не скинет.
Муромский. Так ты сперва со мною ступай, – а то я, брат, плохо… ви-и-и-жу… да и на уме-то у меня что-то темно стало… (Трет себе голову .)
Лидочка (взявши его за руку). Папенька! Что с вами?.. Папенька!..
Муромский. Нет, ничего, мой друг… я ничего… (Сбирается .)
Лидочка. Голубчик вы мой… (помогает ему) не беспокойте себя… ради бога, не беспокойте… ну для меня. (Обнимает его .) Иван Сидоров, ты,
Муромский. Да, брат, с нами… с нами…
Иван Сидоров. Слушаю, матушка, с вами. (Берет вещи, шапку и отворяет им двери. Лидочка ведет отца под руку. Атуева поддерживает его с другой стороны. Уходят.)
Нелькин (один). (Смотрит им вслед и закрывает себе лицо; потом быстро выходит на авансцену). Боже мой!.. (Ударив себя в грудь .) Сердце пустое – зачем ты бьешься?!. Что от тебя толку, праздный маятник? – колотишься ты без пользы, без цели? (Показывает на место, где стоял Иван Сидоров .) Простой мужик и полезен и высок – а я?! Месть! Великую месть всякой обиде, всякому беззаконию затаю я в сердце!.. Нет, не затаю – а выскажу ее всему православному миру! – На ее угольях накалю я клеймо и влеплю его прямо в лоб беззаконию!!. (Хочет идти .)
Нелькин. Лидочка вбегает.
Лидочка. Владимир Дмитрич… Владимир Дмитрич, вы здесь?
Нелькин (бросаясь к ней). Здесь! Здесь! – Что вы?
Лидочка. Дайте мне гофманские капли…
Нелькин. А что? – Что случилось?!! (Ищет капли .)
Лидочка. Нет, нет, ничего не случилось – а я боюсь только! – он очень слаб.
Нелькин (подает ей). Вот они! – Это ничего; бог даст, ничего.
Лидочка (уходя). Вы не уходите, пожалуйста! – Вы нас не оставляйте…
Нелькин. Господь с вами!.. Я ли вас оставлю?.. Да что я могу для вас? Видите, какое я создание – какая судьба! – Вот и теперь, ну на что я вам годен?
Лидочка. Да неужели же только одни деньги нужны; вы нас любите? – Правда ли?
Нелькин. О, правда! – святая, чистейшая правда!.. Этою любовью весь горю, я полон ею, ею только и живу…
Лидочка протягивает ему руку, он покрывает ее поцелуями, они выходят вместе.
ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ.
Комната канцелярии. Дверь в кабинет отворена.
Тарелкин (один. Стоит у авансцены и в раздумье, посмотрев на часы). Еще несколько минут, и ввалит он к нам с полным возом. Признаться, вижу я дело горячее – хватил тридцать!.. А он и сдался! Стало, дело-то сделал я, ей-богу, я, а не он!
Варравин также в раздумье проходит всю сцену, уставляется на Тарелкина и, постоявши несколько минут, удаляется обратно.
Стало, по-настоящему, по истине от всего куша половина мне!.. Не даст… Да что тут – отрежу ему начистоту, так и даст… В этих случаях что нужно? Характер – да; характер и больше ничего. (Трет руки .) Пятнадцать тысяч!.. Ведь я богат! Как подумаешь, как это странно: был беден, ведь как беден: нет той сумы нищенской – ну – старых панталон, которые были бы беднее меня – и вдруг имею состояние – богат. И слово-то какое увесистое, точно оно на вате: богат. – Приятно! – Нет, что ни говори, а я уважаю этот закон природы; – именно закон природы: потому многочисленные опыты показывают – был беден, ничего не имел – и вдруг богат…