Свадьба Зейна. Сезон паломничества на Север. Бендер-шах
Шрифт:
Некоторые историки полагают, что Бендер-шах — это абиссинский принц, настоящее имя которого Мандарас. Он бежал из своей страны, когда там разгорелась междоусобная борьба за власть во время правления царя Раса Тигре Великого. С ним бежали его женщины, дети, многие воины и рабы. Они переправились через Нил около селения аль-Метемма, затем пересекли пустыню Баюда и достигли излучины реки у того места, где сейчас стоит Вад Хамид. Они увидели там высокий холм, возвышавшийся над обширной плодородной равниной. Подступы к нему прикрывались с востока и запада пустыней, с юга — каменными скалами, а с севера — рекой. Они там обосновались и построили город, назвав его Деббурас, что означает на их языке, как гласят легенды, «холм». Говорят, что этот принц Мандарас обнаружил там каменные храмы, оставшиеся от минувших веков. Разрушив их, он возвел на вершине холма из их камней величественный дворец, но сравнимый ни с чем по красоте и великолепию, и мощную крепость, выдержавшую испытание временем. Рассказывают, что этот принц добился больших успехов, стал совершать набеги на север и па юг и обложил данью правителей соседних государств. Потом, достигнув вершины своего могущества, он собрал большое войско, пересек с ним пустыню Баюду по прямой линии с запада на восток, переправился через Нил у города Бербер, а затем пошел со своим войском вдоль реки Атбары. Он двигался в сторону Абиссинии, намереваясь свергнуть правившего там
86
Ауляд Вад аль-Хабаши — внуки Абиссинца (араб.).
Существует и третья версия, которая опровергает две предыдущие. Согласно ей, Бендер-шах был белым человеком, неизвестно откуда прибывшим в Вад Хамид во времена набегов и смут, когда цари Сеннара доживали последние дни. Вад Хамид уже тогда существовал, был населен, и его знали под тем же названием, что и сейчас. Обосновавшись в нем, Бендер-шах стал промышлять работорговлей и нажил на этом деле огромное богатство. Рассказывают, что он заставлял своих рабов возделывать табак, что было неслыханным делом в этих местах: люди даже не знали, что он может расти на их земле. Он привозил рабов и слоновую кость с верховьев Нила, а потом отправлял все это с огромными караванами в Бербер, Суакин и Египет. Богатства его были поистине несметны. Сторонники этой версии утверждают, что Бендер-шах построил дворец на вершине холма. Он воздвиг в нем мраморные колонны, покрыл пол расписными плитами и соорудил крышу из бука и тикового дерева, а вокруг возвел высокие каменные стены с прочными воротами из дерева хараз шириною в десять локтей. Говорят, что в том дворце было пятьдесят комнат, выходивших на обширный внутренний двор. В нем были также привязи для лошадей, стойла для верблюдов и загоны для коров и овец. Во дворец поступала непрерывно летом и зимой свежая проточная вода. Рабы доставали эту воду из большого колодца и наполняли ею огромный резервуар, сооруженный на головокружительной высоте. Оттуда вода текла по трубам и каналам во все уголки дворца. Входившего во дворец встречала стража, состоявшая из рослых и сильных черных рабов, опоясанных саблями. Она несла свою вахту днем и ночью. Человек проходил обширный двор, затем поднимался по лестнице. Там его встречала другая стража, стоявшая по обеим сторонам массивной двери. Он входил в эту дверь и оказывался в большом зале, имевшем овальную форму. В той стороне зала, что была напротив двери, имелось возвышение. На нем стояло большое кресло из черного дерева с подлокотниками из слоновой кости, на которые сидевший в кресле опирался руками. На их концах были вырезаны фигурки, изображавшие лежащих львов. Говорят, что зал освещался люстрами, подвешенными к потолку, и был наполнен запахом ароматных курений, которые сжигались в жаровнях, спрятанных в стенных нишах. Рассказывают, что Бендер-шах испытывал величайшее наслаждение, когда, досыта наевшись и допьяна напившись, сидел по ночам на своем троне. Он приказывал доставлять ему рабов, и их пригоняли закованными в железные кандалы. Он отдавал распоряжение своим палачам, и они стегали пленников толстыми кручеными бичами из гиппопотамовой кожи до тех пор, пока рабы не теряли сознание и с их спин не начинала ручьями лить кровь. Потом он снова отдавал приказание, и их выволакивали наружу. Затем он хлопал в ладоши, и в зал входили обнаженные невольницы, которые танцевали, пели, били в бубны и барабаны, пока им не овладевала дремота. Стоило ему только зевнуть, как все покидали зал и рабы переносили его в спальню. Говорят, что Бендер-шах коротал таким образом время, причиняя своим рабам величайшие мучения не за какие-нибудь грехи, совершенные ими, а просто так, ради своего удовольствия. Но однажды ночью они все, как один, восстали и, набросившись на Бендер-шаха, убили его. Потом они разрезали его тело на куски и бросили их в дворцовый колодец. Они подожгли дворец со всем, что в нем было, и под покровом ночи бежали. Во дворце не осталось никого, кроме малых детей и глубоких стариков. Рассказывают, что дворец, после того как его подожгли рабы, продолжал стоять еще долгое время, пока его не увидел эмир Юсуф Вад ад-Даким, который правил этим краем во времена махдистов [87] . Увидев дворец, он остановился, пораженный его величием, и спросил жителей городка, кто его построил. Они сообщили ему противоречивые сведения. Он долго смотрел на величественное сооружение, повторяя «о всемогущий аллах, о всемогущий аллах», потом сказал: «Такое здание не мог построить человек. Это дело рук шайтанов». Он отдал приказ своим воинам, и они разрушили то, что оставалось от дворца, сровняв его с землей. Сегодня от пего не осталось ничего, кроме обломков камней и осколков посуды, погребенных в огромных кучах земли.
87
Махдисты — сторонники Мухаммеда Ахмеда аль-Махди («Ведомого истинным путем»), который в 1881 г. возглавил восстание крестьян и кочевых племен Судана против местных и турецко-египетских феодалов и европейских колонизаторов.
Большой знаток истории Вад Хамида Ибрахим Вад Taxa утверждает, однако, что Биляль не был ни рабом нубийского царя-христианина, ни рабом абиссинского принца, ни невольником черного короля-язычника. Его господином был не бродяга без роду и племени, а человек, о котором знает каждый. Это был Иса Вад Дауль-Бейт. Известно, что Дауль-Бейт, отец Исы, был человеком благородного происхождения. Он прибыл в Вад Хамид из Хиджаза [88] и, обосновавшись в нем, женился на первой Фатыме Бинт Джабр ад-Дар из племени аль-хавамида. Люди этого племени гордились своим знатным происхождением и были господами в Вад Хамиде, который и получил от них свое название. Этот Вад Хамид не следует смешивать с другим, расположенным на Юге недалеко от города Шенди. Ибрагим Вад Taxa говорит, что Бендер-шах — это прозвище Исы Вад Дауль-Бейта, которым его дразнили мальчишки в отрочестве. Это прозвище ему дал его двоюродный брат Хамад Вад Абдель-Халик Вад Хамад, известный больше как Сын Халимы.
88
Хиджаз — область в Западной Аравии у побережья Красного моря, где находятся священные города мусульман Мекка и Медина.
Ибрагим Вад Taxa поясняет, что Джабр ад-Дар, внук самого Великого Хамида, произвел на свет единственного сына — Раджаба,
89
Ауляд дау — Дети света.
Ибрахим Вад Taxa утверждает, что Биляль был двенадцатым сыном Исы Вад Дауль-Бейта. Его матерью была красивая и смышленая черная рабыня, которую Иса очень любил и предпочитал всем другим. Однако он не передал сыну своего имени. Когда он умер, братья постыдились обратить Биляля в рабство, однако из-за своего высокомерия они не хотели обращаться с ним как со свободным человеком и делить с ним отцовское наследство. Поэтому Биляль вырос не как свободный человек, о котором говорят «сын такого-то», и не как невольник, которого называют «раб такого-то». Он был сам по себе удивительным человеком — отменно сложенным, мягким по характеру, добродетельным и благочестивым, самого благородного нрава. Удивительно, что он вырос никем не замеченным и сразу предстал перед всеми зрелым и возмужалым, словно вдруг спустился с небес или выплыл из Нила. Никто из жителей городка не помнил его ребенком, и никто не знал, кто его воспитал. Никто не мог сказать «я видел Биляля» до той поры, как он неожиданно явился перед всеми зрелым юношей, который постоянно сопровождал шейха Насруллу Вад Хабиба, верно служа ему. Жителей городка неожиданно потянуло к этому необыкновенному человеку, красота которого пленяла сердца, а голос был способен расколоть камень и размягчить железо. Когда он на заре произносил азан, слегка искажая звуки: «Свидетельствую, что нет бога, кроме аллаха; свидетельствую, что Мухаммед — пророк аллаха», — казалось, что весь Бад Хамид, от пустыни до реки, вместе с людьми, животными, деревьями и камнями, трясет как в лихорадке. Это не был призыв на молитву. Это был зов жизни, раздающийся со времен Адама, и напоминание о смерти, звучащее со времен Джибраила, Исрафила, Микаила и Азраила [90] . Он ежедневно созывал людей на все пять молитв, и не было дня, чтобы он опоздал. Так было до тех пор, пока не умер шейх Насрулла Бад Хабиб. Тогда он перестал призывать к молитвам и уединился, скрываясь до самого дня своей смерти, когда он произнес всем памятный азан. Он всегда заканчивал призыв к вечерней и утренней молитвам словами: «Поспешите, поспешите, о люди. Корабль уплыл далеко, море глубоко. Божьи люди не сбиваются с пути. Это время — величайшее из времен. Это время — время Насруллы Вад Хабиба».
90
Джибраил, Исрафил, Микаил, Азраил — имена ангелов. У мусульман Джибраил (Гавриил) — один из приближенных к аллаху ангелов, через которого он будто бы передал божественную миссию пророку Мухаммеду, Исрафил (Рафаил) — ангел, который возвестит трубным звуком о начале Судного дня; Микаил (Михаил) — «тот, кто подобен богу» — глава небесного воинства, старший над ангелами; Азраил — ангел смерти.
Рассказывают, что его стали видеть вместе с шейхом Насруллой Вад Хабибом, когда он уже был зрелым юношей. Ему было больше пятнадцати, но меньше двадцати лет. Одному аллаху известно, где он был раньше. Возможно, до этого он скитался далеко в пустыне, молясь и служа богу, потому что в городке о нем никто не знал, словно он там никогда не жил. Однажды после утренней молитвы люди стояли, окружив шейха Насруллу Вад Хабиба. Закончив утреннюю или вечернюю молитву, он обычно уходил не сразу, а примерно в течение часа беседовал с людьми и наставлял их. Они спрашивали, а он им отвечал. Рассказывают, что в тот раз он внезапно замолчал и выражение его лица изменилось. Потом воскликнул во весь голос:
— Сюда, к нам, Биляль! Сюда, к нам, Биляль!
Люди не поняли, чего хочет шейх, и спросили:
— О наш шейх, кого ты зовешь?
Он ответил им изменившимся голосом, трижды повторив:
— Биляля, вестника добра.
Они опять не поняли, замолчали и задумались. Неожиданно один из людей вскричал, словно его осенило вдохновение:
— Шейх зовет Хасана.
Когда они попросили говорившего объяснить им, какого Хасана он имеет в виду, тот смутился, не зная, что ответить. Потом, словно им всем внезапно открылась истина, они закричали:
— Хасан Галля — Галля, раб.
Тогда шейх Насрулла Вад Хабиб обратился к людям с вдохновенными словами:
— Биляль — не чей-нибудь раб. Биляль — раб божий, сын божий. Если бы вы знали о нем, что знаю я, то ваши сердца раскололись бы от страха и вас охватили бы тревога и смущение. Он видел и слышал, он достиг того, без чего сердцам остается только разорваться от боли. Клянусь богом, если бы Биляль попросил о чем-нибудь аллаха, он бы откликнулся, если бы он попросил у всевышнего, чтобы земля провалилась вместе с вами, то он бы выполнил эту просьбу.
Шейх произнес все это таким голосом, что слушавшие его содрогнулись от страха. Потом снова стал звать:
— Сюда, к нам, Биляль! Сюда, к нам, Биляль!
Как только шейх Насрулла Вад Хабиб кончил звать, люди услышали голос, раздававшийся у двери мечети:
— Вот я перед тобой! Вот я перед тобой!
Он вошел. На нем была пыль дальних дорог. На шее у него висели длинные деревянные четки, в руках был сосуд из кожи. Припав к ногам шейха, он стал целовать их, повторяя сквозь слезы: «Вот я перед тобой, вот я перед тобой».
Шейх поднял его, крепко обнял и поцеловал в обе щеки и в лоб. Прослезившись, он сказал:
— Почему, брат мой, ты от меня удаляешься? Разве этого не довольно тебе и мне? Сжалься над собою, друг мой. Ты достиг того, чего редко достигают самые любящие и смиренные. Я бегу, по едва поспеваю за пылью, оставляемой тобою.
Биляль, рассказывают, плакал так, что душа его едва не рассталась с телом, и все повторял:
— О господин мой! Не говори так. Ты всемогущий повелитель времени, а я твой раб и невольник.