Свадебное путешествие
Шрифт:
.
Недаром в дерзких влюблена Фортуна,
Азарт сплетает вместе
Линии судьбы.
Из "да" и "нет" найти ответ не трудно,
Но есть ещё и случай: "Может быть!"
Игра!…
ИГРА!!!…
.
[1] лавр благородный (Laurus Nobilis)
36.
*****
Под звуки фанфар занавес плавно опустился. На секунду, когда затихло эхо последней струны, зал пронзила тишина. И… шквальным
Виола не выдержала, кинулась на сцену. В коридоре её догнал Джордано. Вместе они пробрались сквозь толпу зрителей партера. Штормовой грохот аплодисментов перекатывался по залу. Актёры стояли, отделённые от зала — огнями рампы, от сцены — стеной занавеса, опустившегося позади них. На сцену летели цветы…
Виола и Джордано взобрались наверх. Гиацинт стоял в центре, рядом с Амариллис и Лилией. Он поднял обе руки и помахал зрителям. Послал воздушный поцелуй галёрке. Увидев друзей, весело подмигнул им: "Ну как?"
Виола уткнулась лицом в чёрный бархат камзола Райграса. На миг Гиацинт крепко прижал её к груди, и она слышала, как беспокойно, часто бьётся его сердце.
Джордано молча смотрел на друга. Он не мог вымолвить ни слова от волнения, Гиацинт и так всё понял. Виола расцеловала Амариллис. Та поймала на лету цветок и подарила подружке. Джордано поцеловал ручку "мадемуазель Миррис".
Зал не унимался. Весь театр гудел от криков "Браво!" и готов был развалиться, по предсказанию брата Амариллис. Но никто не собирался уходить, несмотря на опасность. Актёров вызывали снова и снова…
37.
*****
Когда, наконец, зрители разошлись, было уже больше десяти часов вечера. Сидя в гримёрной у Гиацинта, Виола наблюдала обратное превращение мужа в самого себя. Впрочем, кем же тогда он был на сцене?
Гиацинт снял парик и растрепал волосы. Концом салфетки с очищающим кремом принялся снимать с лица грим, начиная с блёсток и теней вокруг глаз. Виола подошла ближе и, улыбаясь, наблюдала за этой чисто женской косметической процедурой. Граф взял гребешок и расчесал непослушные пряди, которые упрямо падали на бровь. Посмотрел на Виолу в зеркале.
— Что ты смеёшься? Будешь опять дразниться "камеристкой", так и знай, перекрашусь в Отелло. Обещаю. Мне терять нечего!
Она сзади нежно обняла его за плечи:
— Не обижайся, я просто думаю: чья я жена? Блистательного графа — придворного щёголя; моряка, бродяги, трубадура, актёра, шулера, авантюриста — чья же?
Он пожал плечами:
— Моя. Все эти люди — одно и то же. — Гиацинт посмотрел на часы: — Нас с тобой, кстати, давно ждут.
— Как всегда! — вздохнула Виола. Он улыбнулся:
— Как всегда.
Всех друзей уже пригласили на вечерний банкет за счет театра.
Маски
— Вот, это наша подруга детства, вместе учились…
Герцог Джорджоне галантно поцеловал ей руку:
— Мадемуазель Кливи`, вы прелестно играли. Я хочу сказать, что в каждом слове, каждом жесте, вы были неподражаемо искренни…
— Ага, — вмешался Розанчик. — Особенно, когда ты хотела его зарезать. Блеск!
Великий герцог и все, кто был рядом, покатились со смеху. Амариллис скромно опустила ресницы.
— Розанчик, золотце, тебе повезло, что у тебя такие друзья, — потрепала его по щеке синьора Далия.
— Это им повезло! — хмыкнул довольный паж.
Джорджоне серьёзно спросил:
— Мальчик мой, вы же вместе учились, почему ты у нас до сих пор не на сцене? Отстаёшь!
Розанчик обиженно взвыл:
— Как же! Я на три года младше, у меня ещё всё впереди!
— Разумеется, — согласилась Амариллис. — Тем более что на четыре…
— На три! — протестовал паж.
Амариллис веселилась, дразня его:
— Ну, меня-то на три, а Гиацинта…
— Всё равно! — упирался Розанчик.
— Хорошо, хорошо, — успокоил его герцог. — Ты ведь такой, как мой Джордано, значит, на три. У вас обоих ещё всё впереди.
Розанчик подумав, сменил гнев на милость.
Гиацинт подвёл маркизу Матиолу к мадам Лили Тигрин, бывшей "коварной хозяйке казино". Переодевшись, та оказалась моложе и не брюнеткой, а огненно-рыжей в лёгком оранжевом платье с тигровыми полосками. Граф сделал приглашающий жест:
— Познакомьтесь, мамочки, — и тут же резко качнулся назад.
И правильно сделал! Обе "приёмные мамочки" среагировали одинаково: их руки, нацеленные потрепать "сыночка" за волосы или за ухо, сплелись вместе.
— Ну, вот и познакомились, — констатировал Гиацинт, отходя на безопасное расстояние. Две приемные мамаши одного чудовища, весело болтая, прогуливались по залу.
Позже, Матиола всё-таки добралась до своего зятя:
— Негодник! Признайся, что в оперетте ты описал нашу, документальную сцену.
— Увы, нет, мамочка, — вмешалась Виола. — Оперетта написана четыре года назад, мы тогда ещё не были знакомы!
— Да ну?! — искренне удивилась маркиза. — А очень похоже!
— Дар предвидения! — засмеялся Джордано.
Матиола с учёным видом покачала головой:
— Видимо, да…
— А ну вас всех! — Гиацинт отошёл к другой группе, где заметил Натала.
Брат Амариллис восхищённо развёл руками:
— Браво, старик! Я такого успеха давно не помню. Класс!
Гиацинт в шутку низко поклонился: