"Сварщик" с Юноны 3 книга
Шрифт:
Лица учёных мужей мимикой отображали работу мысли. А Савелий продолжил:
– И всё-таки этот недостаток можно преодолеть. Каучук можно исправить. Достаточно срастить каучук с серой, и он превратится в погодостойкую резину.
– Резану, - поправил Савелия внимательный Базаров.
– А?
– Ну, от фамилии Резанов, так ведь?
Савелий внутренне ухмыльнулся, такая трактовка ему в голову не приходила и оттого ответил с задержкой: - Ну, где-то так. Но, чтобы уж совсем не возноситься резина. Тем более, что по латыни resina, как Вы знаете — смола.
"Головастая" братия закивала, проворно сгребла новые "игрушки",
Потом, за ужином, и когда Кончита сидела, касаясь его плечом, Савелий, лишившись Резанова, ощутил себя "не в своей тарелке".
При Резанове он научился отстраняться, когда тот любезничал с супругой. И в это время размышлял о своих делах. Да, самые яркие эмоциональные всплески ощущал от впрыска в общую для обоих кровь гормонов Резанова, подобно кайфу наркомана после укола. Чувствовал эйфорию, но не более того.
А теперь, лишившись совладельца организма, оставшись в одиночестве в теле, происходящее приходится воспринимать осмысленно. И если раньше казалось, что Кончита это вторая Машка, то теперь он отчётливо замечал разницу. Да, она очень похожа, Но Машка повыше даже без каблуков. А на каблуках так почти вровень с ним. Фигура у Машки более спортивная. По-другому льнула к нему. Даже запах от неё был иной. Если голос Кончиты напоминал звонкий бодрящий ручеёк, то глубокий голос Машки обволакивал.
Савелий рассудком понимал, что поступает некрасиво, но ничего не мог с собой поделать, а тело действовало само по себе: отстранялась, краснело, а ноги сами несли подальше от Кончиты.
Но разумом Савелий каждый раз кострошил себя, что такими поступками выдаёт себя, ведёт себя не как Резанов.
Он ощущал Кончиту чужой. И вечером, чтобы не выдать себя и исчезновение хозяина тела, скрепя сердце лёг в одну постель.
Но, отговорившись усталостью от перехода и суматошного дня, отвернулся от разочарованной, истосковавшейся молодой женщины и притворился, что заснул.
А сам ещё долго пялился в окно, сна ни в одном глазу, ломал голову как теперь поступать.
Хорошо, что на улице горят фонари! Благо, керосина в достатке и мы можем себе позволить роскошь: освещать улицы ночью.
Савелию вспомнились слова из припева рекламной песенки: "Керосин, керосин, он под номером "один", тот, кто купит керосин, тот теперь и господин".
И с этим завязшим на языке речитативом он и уснул.
Со всеми треволнениями и суматохой последних дней Савелий совсем позабыл, что назавтра, 27 сентября 1808 года, ровно девять дней с того момента, когда у дуба-портала разделился с хозяином тела. Да и помни он, разве принял бы всерьёз то, что до сей поры считал не более чем "поповскими байками"...
Глава 9: Дело керосин
в которой Савелий, как он думает, теряет гормоны Резанова
А ночью Савелию приснился Резанов.
"Вашбродь, ты чего меня тут одного бросил?
– с надрывом спрашивает Савелий, - Я!?
– задыхается от возмущения Резанов, - Ты, Сергей Юрьевич, притащил меня сюда, - обвинительно тычет пальцем в дуб, возле которого стоит, - ничего у меня
– Кто?" - вскидывается Савелий.
– "Кто, кто, "конь в пальто"!
– с сарказмом передразнивает Резанов, - А разве затмения луны тебе мало? Или падения секвойи поперек тропы к дубу тебе недостаточно?" - Савелий прикусывает губу, а Резанов продолжает обличать: "Поделился бы замыслами заранее, вместе чего-нибудь, глядишь, и надумали бы. А теперь... Иии-ээх!" - он с досадой машет рукой.
– "Да фигля теперь!
– горячится Савелий, - теперь как-то выкручиваться надо! Знаешь как, Вашбродь?
– Да откуда?
– с драматическим, словно актёр плохого спектакля, надрывом выдавливает Резанов, - Знаю, только, что скоро тебе, Сергей Юрьевич, будет ещё один знак. Теперь уж последний, не проворонь! И моих береги!" - с тем и входит прямо в дуб, растворяется. Чему Савелий нисколько не удивляется.
Удивился, когда продрал глаза. В полумраке долго не мог сообразить: спит ли он ещё или уже проснулся? Осторожно ощупал вокруг. Лепет Кончиты спросонья утвердил: Пробудился! И тут же вспомнил ночное видение. И допёр, что видел сон. А полутьма оттого, что на улице, как частенько тут, на побережье в Галичье, ватой лёг туман. Может, это и есть знак
Он перебрал в памяти все картинки необычного сна. Обычно-то он сны забывал, лишь обрывки иной раз оставались в голове, да и то не такими вот отчётливыми образами, а скорее смутными впечатлениями. Выходит это что же, сон вещий?
Савелий сел, упершись стопами в хорошо струганный дощатый, а оттого приятно тёплый пол. Ну-ка, что там Резанов говорил про то, куда попал? Где это он может быть? Во сне-то Савелий воспринял его недомолвку как нечто само собой разумеющееся, а нет бы пораспросить-то... Стоп, так выходит, что Резанов не исчез вовсе, а попросту куда-то перенёсся!
– Савелий едва не вскочил от эдакого откровения. Но тут завозилась, просыпаясь, жена Резанова.
Пододвинулась, улеглась головой ему на бедро. Он механически принялся ворошить и приглаживать ей волосы, находясь в своих думах. А думы одолевали тяжкие: "Знак... Что это за знак? Как понять, что это именно знак?"
Кончита между тем, принимая его поглаживания за проявления ласки, хрипловатым спросонья голосом, смущаясь, сообщает: - Коля, знаешь, а у нас будет ещё маленький.
И, не получив отклика, заволновалась: - Ты не рад?!
– А? Что?
– нехотя вынырнул из своих дум Савелий.
– Ты меня не слушаешь?
– захлюпала носиком молодая женщина.
– Да ну что ты, К-катя, - старательно выговорил её имя, стремясь успокоить.
Она, отводя заполненные слёзками глазки, сбивчиво повторила. Он сдвинул брови, вникая в смысл её слов.
И первый порыв: "Только этого сейчас и не хватает". Затем нахлынула зло на себя: "Чёрт, надо было у Резанова спросить, как общаться с его супругой! Ведь как ему она чужая, так и он, по сути, ей никто!" Или может быть это знак? Тогда что он означает?" А затем пришло трезвое: "А что? Это выход! И хорроший выход! Ведь теперь какое-то время можно увиливать от близости, ссылаясь на беременность", - и он, приняв решение, напялил улыбку: - Замечательно, Катя!
С того момента Савелий старался как можно меньше времени проводить дома.