"Сварщик" с Юноны 3 книга
Шрифт:
Поэтому надувшегося было для разноса Кускова Савелий попридержал за локоть, и покладисто расписался там, куда утыкался заскорузлый палец кладовщика.
Возвратил гусиное перо со вставленным стальным, складской работник принял и деловито вытер остаток чернил старой тряпкой. Савелий, впечатленный такой педантичностью и бережливостью, дотошностью, спросил:
Как звать-величать тебя?
– Липатниковы мы, - с достоинством подняв голову, отвечал мужичонка, - Борис, а батюшка, значится Пантелеймон.
Савелий порылся в кармане, выудил царский червонец, подал:
– За
Тот отказался: - Благодарствую, Ваше СоВеличество. Но не за злато радею тутва.
Тогда Савелий протянул монету Кускову: - Иван Александрович, включи в премию.
– Всенепременно включу, - отказался и тот, - Средство в достатке.
Кусков старался придать лицу строгость, но весь вид его показывал, насколько он доволен подчинённым. А на улице, помявшись, присоветовал: - Петрович, ты это, ты Липатникову лучше медальку каку-неть выправь. Премия что, никто её не видит, пропил и тьфу. А медалька, вот она, принародно красуется.
Савелий кивнул, поражаясь наблюдательности вроде бы простого хозяйственника. Обернулся к секретарю:
– Фернандо, у нас ювелиры есть?
– Имеются, Командор. Целых три еврейских семьи.
– Вызови глав и поручи медаль "За трудовую доблесть" разработать. Потом я выберу наилучший вариант.
Шагая по освеженной ночным туманом, хоть какая от него польза, улице, Савелий прикидывал в уме последовательность своих действий. Итак, бывший хозяин его тела, перед тем, как исчезнуть, провернул титаническую работу. Осталось восстановить сведения о содеяном Резановым.
Итак, ватага Кондрата наладила и обустроила золотодобычу в Номе. Помимо того, в тех краях сейчас уже хорошие морозы. Поэтому дотошный Командор ещё полтора месяца назад, как раз до... в общем отдал распоряжение костяку наших людей оставить там минимум необходимого для успешной работы прииска, а самим перебираться в Калифорнию. Савелий огляделся и хмыкнул с удивлением. Поди ж ты, всего-то полтора месяца на корабле, а тут всё зелено. Из зимы в лето. А что, это мысль!
Выдрал ставший вдруг непослушным и упорно не желающий покидать карман блокнот и торопливо, пока мысль не улетучилась, нацарапал в задачи наладить тут, на югах, что-то наподобие саноторно-курортного отдыха для вкалывающих на северах подданных Великого Княжества Русская Америка.
7 октября 1808 года наконец прибыли Кондрат с ватагой, которым Савелий обрадовался как родным. Ведь они были той ниточкой, которая связывает его со спокойным временем, когда настоящий Резанов тут рулил.
По сходням на берег сошли с зубоскальством, вместе с людьми Кондрата, пятьсот девяносто семь бывалых старателей. Костяк русские, но и китайцы, немцы, французы, англичане, шведы, испанцы, даже трое арабов и четверо североамериканцев затесались. В общем, интернационал, что твой Ноев ковчег. Все в гершалках и гимнастёрках, а кое-кто ещё поверх жилетках с множеством карманов да кармашков. Савелий тут же взял на карандаш эту полезную деталь одежды, широко распространённую и в его мире.
Немедля закипели разгрузка, временное расселение, шумные посиделки "за встречу". А на третий день прошла залихватская переброска в Форт Росс. Мужики-то сплошь молодые,
В первую очередь "настучал по репам" тем, кто использовал ртуть для увеличения добычи.
Савелий и сам стоял как оплеванный, ведь из своего времени хорошо помнил, что и более чем двести лет спустя здешние реки останутся отравленными ртутью, и вот поди ж ты, упустил... А ведь он здесь жить собирается.
Вместо варварского ртутного метода Кондрат привёз автоклавы, где под пониженным давлением золото интенсивно переходило в соединение с цианидами, а на воздухе быстро выделялось обратно. Этот экологически чистый, пусть и чуть более дорогой, способ в свое время сам Савелий Кондрату и подсказал, ещё на Желтугенском прииске, а тут в погоне к порталу выветрилось из головы.
Затем Кондрат пустил геологоразведку, а рудознатцы уже показывали в каких местах закладывать пробные шурфы и вскоре на карте прииска появились чётко очерченные границы золотоносных россыпей.
По числу наиболее перспективных людей разбили на девять артелей. И в каждой трое-четверо помимо собственно золота отсортировывали сопутствующие минералы.
Савелия более прочих радовал свинцовый блеск. Ведь это незаменимые природные кристаллы для радио. А негодные, побитые, крошащиеся перерабатывали в пусть менее дорогостоящий, но более необходимый Княжеству свинец.
К изумлению Савелия эти знатоки обнаружили и некоторое количество платины. Когда Кондрат с загадочным видом раскрыл лопатообразную ладонь, Савелий вначале глазам не поверил, посчитав эти кусочки алюминием. И только ощутив их солидную тяжесть, наморщился. "Платина", - ухмыляясь, подтвердил глава прииска.
Савелий покрутил ещё неоценённые и оттого бесполезные пока в этом мире катышки. Он помнил из школьного курса истории, что испанцы, отняв у индейцев то ли майя, то ли инков, то ли ацтеков тонны золота, платину посчитали "спорченное серебро" и попросту выбросили в море, идиоты. А ведь платина это отменный катализатор! Обернулся к сопровождающим, отыскал взглядом бывшего кладовщика:
– Борис Пантелеймонович, оприходуй!
Маломерный мужичонка аккуратно принял до мельчайшей пылинки драгоценный металл, осторожно, почти не дыша, ссыпал в бумажный кулёк, тщательно завернул, перетянул бечевой и посадил поверх узла мастичную печать, а сам пакетик убрал в кожаный саквояж на замке. Кондрат только уважительно крякнул при виде такой дотошности.
Савелий с удовольствием наведывался на преображенный прииск. Ему нравилось, как ритмично пыхтит паровая драга, как деловито снуют по пролагаемым по мере надобности деревянным мосткам рабочие, толкая тачки, которые сноровисто закидывают лопатами другие, как дребезжит лист железа, призывая на обед к передвижной полевой кухне свободную смену, тогда как остальные продолжают трудиться в поте лица. Потеря времени сведена к минимуму, выработка взлетела, дисциплина железная.
А работать есть за что. Всё добытое артелью золото поступает в казну, но пятая часть возвращается на руки трудягам, а это громадные деньжища!