Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941
Шрифт:
В книге «Американский час судьбы» была нарисована сравнительно оптимистичная картина национал-социалистических перспектив в Америке. Статья, опубликованная в журнале «Цайтшрифт фюр геополитик» в 1939 году, отражала более трезвый взгляд на вещи. В ней Росс писал, что Америка одержима идеей немецкой угрозы и охвачена военным психозом, причем врагом номер один считается Германия. Амбиции американцев, писал он, заключаются ни больше ни меньше как в установлении господства над регионом, простирающимся от Северного полюса до Южного и от Гуама до Зеленого Мыса. В глазах Росса Соединенные Штаты были потенциально самой сильной державой в мире, и он считал, что Европа должна объединиться против них. В 1938 году Росс прислал в министерство иностранных дел несколько писем, в которых высказывал свое мнение об этой стране. В одном из них он, в частности, утверждал, что евреев и англосаксов заставляет выступать единым фронтом против Германии экономическая нестабильность. Решение проблемы он видел в том, чтобы попытаться пробудить в американских немцах чувство долга перед исторической родиной и объединить их, хотя и признавал, что выполнить эту задачу будет неимоверно трудно [7] .
7
Надо
Свою беседу с Гитлером в марте 1940 года Росс начал с сообщения о том, что во время судетского кризиса американцы надеялись, что европейские страны объявят Гитлеру войну, но, узнав, что те предпочли заключить с ним соглашение в Мюнхене, преисполнились «чувства отвращения к старой Европе», поэтому в настоящее время интерес американцев к европейским делам весьма невысок. Росс заявил, что во внешней политике США преобладает империалистическое стремление расширить сферу своего влияния. (В этом месте Гитлер спросил его, означает ли это, что Соединенные Штаты хотят присоединить к себе Канаду, на что Росс ответил, что Канада уже настолько американизировалась, что в этом нет никакой необходимости.) Потом Росс принялся анализировать причины современных антинемецких настроений в Америке. Это печальное явление породили четыре фактора: во-первых, комплекс превосходства, присущий англосаксонской аристократии; во-вторых, «чудовищная власть евреев», которые с помощью клеветы и бойкота развязали невероятно успешную кампанию, направленную против всего немецкого; в-третьих, отсутствие в пронемецких кругах гражданского мужества, в результате чего они испугались экономического и социального давления, и, наконец, лучшее знание Англии и естественная привязанность к ней.
Когда речь зашла о Рузвельте, Росс охарактеризовал его как «отчаявшегося нациста», чья всепоглощающая ненависть к Гитлеру была порождена самой обыкновенной завистью и жаждой власти. Потом Росс пустился в рассуждения о том, какую огромную роль сыграли в американской истории люди немецкого происхождения, и заявил, что очень многие американцы терпеть не могут евреев и это вселяет в него надежды на будущее. Все эти факторы могут быть использованы немецкой пропагандой, однако Росс отметил, что она должна в первую очередь поддерживать идею о том, что Германия не представляет никакой угрозы для стран Западного полушария и что главным врагом для Европы является Англия. Гитлер согласился с этим, а когда его гость ушел, заявил, что этот журналист – «очень умный человек, у которого много полезных идей». Но, как обычно, Гитлер отфильтровал в своем мозгу сведения, полученные от Лудеке, Ганфштенгля и Росса, и все, что не соответствовало его взглядам, отбросил. Тем не менее, как мы убедимся позже, в идеях этой троицы было много полезного. В Третьем рейхе, конечно, публиковались и другие статьи и книги об Америке, но у нас нет никаких сведений о том, какие из них читал Гитлер, да и читал ли вообще. В любом случае, за исключением умеренного и разумного анализа отдельных аспектов американской политики, который давался в специализированных журналах, большая часть авторов книг об Америке гонялась за дешевыми сенсациями или намеренно искажала истину в угоду национал-социалистической идеологии.
У нас нет никаких сведений о том, вел ли когда-нибудь Гитлер долгие разговоры об Америке с теми людьми из его окружения, которые кое-что знали о ней, например с президентом Рейхсбанка Ялмаром Шахтом [8] или руководителем гитлерюгенда Балдуром фон Ширахом.
Не искал Гитлер и встречи с дипломатами, хорошо знавшими Соединенные Штаты, когда они приезжали в Берлин. Немецкий посол в Вашингтоне в первые месяцы правления нацистов доктор Фридрих фон Притвиц унд Гафрон писал, что, когда вернулся в Берлин, Гитлер задал ему всего лишь несколько незначительных вопросов об американском обществе. Его преемник, доктор Ганс Лютер, заявил в интервью газете «Нью-Йорк таймс», что «Гитлер проявил огромный интерес к Соединенным Штатам и попросил его дать полный отчет о своих впечатлениях об этой стране». Однако этому нет никаких подтверждений – Лютеру просто хотелось польстить американскому общественному мнению. Фриц Видеман, которого Гитлер знал со времен Первой мировой войны и которого назначил генеральным консулом в Сан-Франциско, приехав в отпуск, обнаружил, что у фюрера нет никакого желания говорить об Америке. Доктор Ганс Томсен, специально вызванный из Вашингтона, чтобы выполнять обязанности переводчика во время визита фюрера в Италию в 1937 году, рассказывал автору этой книги, что ни Гитлер, ни Риббентроп не задали ему ни единого вопроса о США [9] .
8
Шахт предложил Гитлеру следующую идею: он (Шахт) отправится в Америку, чтобы получше узнать, как обстоят там дела. Гитлер равнодушно согласился, но потом замял этот вопрос.
9
Впрочем, в письме автору от 14 июля 1963 г. Томсен сообщил, что фюреру очень хотелось верить в малоправдоподобную историю, рассказанную ему в присутствии генерального консула, что симпатии к национал-социалистам в Нью-Йорке так сильны, что таксисты, увидев, что пассажир собирается расплатиться с ними немецкими марками, неизменно произносили «Хайль Гитлер!».
Что касается регулярных дипломатических докладов из Вашингтона, то о них мы поговорим в другой главе. Справедливости ради надо отметить, что депеши из Вашингтона, как и все источники подобного рода, не пользовались у Гитлера
Еще одним источником сведений об Америке была немецкая пресса. Однако, просматривая самые солидные журналы рейха, я заметил, что все статьи либо выставляют эту страну в карикатурном виде, либо искажают факты в угоду нацистской идеологии. Сотрудник министерства иностранных дел П.К. Шмидт охарактеризовал это явление следующим образом: «Гитлеру хотелось видеть Америку контролируемую евреями, стоящую на пороге социальной катастрофы и не способную вступить в войну, и ДНБ (Немецкое информационное агентство) печатало статьи, которые выставляли Америку именно в таком свете».
Обращаясь теперь к американским источникам информации, мы, вероятно, не погрешим против истины, если станем утверждать, что оба американских посла в Берлине Уильям Додд и Хью Вильсон не служили для Гитлера источниками сведений о своей стране. Они не встретили теплого приема как послы, а Додд к тому же вызывал у Гитлера особую неприязнь. Фюрер назвал его человеком «небольшого ума». Он говорил Ганфштенглю, что Додд «почти не говорит по-немецки и вообще не понимает, что к чему». Позже, в «Застольных разговорах», он отзывается о нем как о кретине. К Вильсону в Берлине относились лучше, однако нет никаких свидетельств о том, что он хотя бы раз во время своего недолгого срока пребывания послом подробно информировал фюрера о положении дел в своей стране.
Гитлер дал несколько интервью знаменитым американским журналистам, таким как Уильям Рэндольф Херст и Анна О'Харе-Маккормик, но во время этих интервью говорил в основном он сам. Гитлер ограничивался только самыми общими замечаниями о немецко-американских отношениях, слегка удивившись при этом, почему об этом вообще зашла речь. В число других американцев, с которыми Гитлер встречался в этот период, входят Т.Дж. Уотсон из «Интернэшнл бизнес машин», 1937 год, бывший президент США Герберт Гувер, 1938 год, В.Р. Дэвис, нефтяной магнат, 1939 год, Дж. Д. Муни из «Дженерал моторс» и помощник Государственного секретаря Самнер Уэлльс, 1940 год, а также бывший посол США в Брюсселе Кудаи, 1941 год. Он встречался также с различными лидерами американских немцев, например с Якобом Шурманом, и с людьми, связанными с нацистским движением в Америке, Грантом Стоддардом и Фрицем Куном. В конце 30-х годов Геринг и Гесс представили Гитлеру нескольких американцев с сомнительными полномочиями. Однако свидетельств того, что его заинтересовало содержание разговора с ними, или того, что они произвели на фюрера большое впечатление, нет. Как обычно, во время беседы Гитлер больше говорил сам, чем слушал, хотя, вполне возможно, что он воспринял кое-какие обрывки информации, подтверждавшие его идеи.
Муни пытался объяснить ему, что Рузвельт человек умеренных взглядов. Кудаи дал понять, что он (Кудаи) считает политику Рузвельта «неправильной, абсолютно неверной», что Англия потеряла былую силу и что, хотя в Западном полушарии все боятся немецкой армии и даже опасаются ее вторжения в Америку, он надеется убедить американский народ, что победа Германии в Европе ничем ему не угрожает. Что касается беседы с Уэлльсом, то Гитлер писал Муссолини, что не узнал от него ничего нового и вообще не понимает, зачем явился к нему этот американец. Как отметил в феврале 1940 года в своем дневнике Ульрих фон Хассель, бывший немецкий посол в Риме: «Гитлер и американцы говорят на столь различных языках, что понимание между ними просто невозможно». Даже Стоддард, который нарисовал Гитлеру розовую картину будущего нацизма в Америке, ушел от фюрера разочарованным, а о Гувере Гитлер высказался весьма кратко: «Мелкий человечишко – в нашей стране сгодился бы только на то, чтобы занять должность местного партийного служаки».
Какая же картина Америки сформировалась у Гитлера на основе этой отрывочной информации и почти полного отсутствия интереса? Мы легко можем представить себе, что отношение к ней Гитлера как к капиталистической демократии, морской державе за пределами Европы, да к тому же многонациональной стране с мощной еврейской прослойкой было опутано многочисленными предрассудками. Они были столь сильны, что фюрер не хотел считать Америку частью политического мира. Ганфштенгль был, вероятно, совершенно прав, когда утверждал, что американцы для Гитлера как нация не существовали. В письме автору доктор Томсен, который позже стал поверенным в делах немецкой миссии в Вашингтоне и присутствовал на заседаниях кабинета министров до 1936 года, писал: «Я не помню, чтобы Америка хотя бы раз стала темой обсуждения кабинета министров». Бывший консул генерал Видеман [10] утверждал, что для Гитлера Америка не представляла никакого интереса. За исключением нескольких замечаний, сделанных Доддом о том, что Гитлер интересовался, как отнеслось к тому или иному событию американское общественное мнение, нет никаких свидетельств того, что Гитлер считал Соединенные Штаты политической силой, с которой надо считаться, по крайней мере до начала войны в Европе. Если он и упоминал их в разговоре, то только в качестве иллюстрации какого-нибудь общего положения.
10
Видеман пытался заинтересовать фюрера рассказами об американской архитектуре, надеясь вызвать тем самым интерес к жизни этой страны, но не преуспел в этом.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного, если вспомнить о том, что Гитлер считал критерием величия нации. Он не находил в США ни расовых, ни культурных, ни духовных ценностей, которые, по его мнению, служили главными признаками здоровой нации. «Что такое Америка? – спрашивал он Ганфштенгля. – Это страна миллионеров, королев красоты, глупых пластинок и Голливуда». В 1942 году он не видел для американцев никакого будущего.
«Это страна, находящаяся в состоянии упадка, раздираемая на части расовым и социальным неравенством. Мне в тысячу раз больше нравится Европа. Америка вызывает у меня лишь ненависть и отвращение, полуеврейская-полунегритянская страна, где все основано на власти доллара».