Свеча мертвеца
Шрифт:
Я согласно кивнула. Допуска у господина Брингейля не было - он все-таки начальник смены, а не космодиспетчер, - но проверяющим знать это совершенно не обязательно. На время расследования космопорт все равно закрыт.
– Кейли Кэнвилл?
– тут же поинтересовался незнакомый мужской голос.
Я освободила место, передала господину Брингейлю наушники - и только тогда обернулась.
В выправке следователя проскальзывало что-то такое неуловимо вымуштрованное и деревянное, что первой моей ассоциацией было однозначное: “Армейский
Обманчиво-строгий мундир насыщенного темно-синего цвета, отсутствие погон и желания тыкать мне в лицо документами я рассмотрела позже. Королевский спецкорпус - да в нашем научно-исследовательском захолустье?
К счастью, широкую спину, длинные ноги и поразительно идущий ему темно-русый армейский “ежик” я разглядела еще позже. Это было настолько вау, что от немедленной потери достоинства меня спас только вовремя вломившийся в КДП пилот, на ходу одергивающий мешковатую форму.
Я взяла себя в руки и даже вежливо улыбнулась.
– Да, это я.
– Что с вашим дублирующим лидаром?
– сухо поинтересовался следователь, не удосужившись представиться. Моя улыбка, естественно, осталась без ответа.
– Неисправен, - честно ответила я, невольно подстраиваясь под его рублено-короткий стиль общения.
– Подлежит замене.
Следователь поджал губы, сделавшись еще суровее. Кажется, от двух нарядов вне очереди нас с господином Бригейлем отделяли только те три секунды, которые требовались “сухарю” для набора воздуха в легкие.
– Во сколько “ласточка” появилась на ваших приборах?
– встрял пилот.
Я неуверенно перевела на него взгляд. Ему-то какое дело?
Но следователь молчал, явно не возражая против участия пилота в допросе, так что пришлось сознаваться:
– Лидар ее не засек. Запрос аварийной посадки производился устно, около половины двенадцатого.
Тут следователь с пилотом взяли паузу, чтобы многозначительно переглянуться. Кажется, они и впрямь работали вместе, причем уже очень и очень давно.
– Но вы сразу начали расчет траектории, - обличительно заявил пилот, - и массу определили верно, хотя в запросе не был назван ни тип судна, ни его модификация.
Кажется, помимо моего рапорта к нему попали еще и логи. Правда, тогда непонятно, на кой черт им понадобилась я сама - история расчетов и обмена данными описывала ситуацию более чем полно. Или меня тут подозревают в злоумышленном уничтожении “ласточки”?
– У меня аллергия на магию, - сухо сказала я.
– Проявляется тем сильнее, чем выше класс примененных рядом со мной заклинаний. “Ласточка” фонила весьма характерным
Следователь удивленно хмыкнул, и это, кажется, было первым выражением эмоций, которое он позволил себе с тех пор, как переступил порог командно-диспетчерского пункта.
– Значит, сейчас вы не сможете выйти на место происшествия?
– уточнил он.
– Почему?
– я пожала плечами.
– Если нужно, то выйду. Вопрос скорее в том, смогу ли я потом оттуда уйти на своих двоих.
– Мы не задержим вас надолго, - пообещал “сухарь”.
Но я все равно заглотила еще одну таблетку, прежде чем идти за ним.
– Могу я поинтересоваться… - начала было я, когда за нами закрылась дверь вышки.
– Нет, - ровным голосом ответил следователь, не дослушав, и замолк.
Более говорливый пилот тоже не спешил что-либо пояснять, из чего я заключила, что влипла по уши. Похоже, господа из спецкорпуса подозревали, что “ласточка” рухнула не случайно - и в качестве основной линии разрабатывали меня, невзирая на то, что с магией я не могла иметь ничего общего по медицинским показаниям, а остатки заклинания до сих пор висели над болотом.
Прорваться через заграждение оказалось на диво просто: стоило следователю вылезти из автофлакса и посветить своей суровой физиономией, как полицейские беспрекословно разошлись в стороны и тут же сомкнули ряды за нашими спинами, закрывая нас от журналистов, нацелившихся на брешь. Что характерно, к агентам спецкорпуса они приставать с вопросами даже не пытались.
Мы подоспели аккурат к тому моменту, когда из срезанной половинки “хвоста” звездолета вылез перемазанный в саже и масле спасатель. Вид у него был крайне озадаченный.
– Там пусто, - доложил он, едва разглядев следователя.
– Людей нет или вообще ничего?
– педантично уточнил агент, остановившись четко на границе бочага в пяти метрах от тонущего корабля. Ближе подходить не рисковал - как будто лично облазил болото и знал все тропки наперечет.
– Там камни и мусор, - с недоумением сообщил спасатель.
– Каюты пустые и необжитые, груза нет, пайков нет… как будто на “ласточке” никто и не летел с самого начала!
– А кто тогда посылал запрос?
– растерялась я.
И только тогда заметила, что пилот пристально наблюдает за моей реакцией.
– Не врет, - с легким удивлением констатировал он, как будто все это время держал меня подключенной к детектору лжи.
– Действительно не знала.
Следователь механически кивнул, принимая к сведению, развернулся и четким армейским шагом отправился обратно к автофлаксу. Только торжественного марша не хватало.
Я скептически вздернула бровь и перевела взгляд с его удаляющейся спины (ну, не совсем спины) на явно позабавленного пилота.