Свеча мертвеца
Шрифт:
– Простите, госпожа Кэнвилл, мы должны были убедиться, - вот и вся вежливость, на которую его хватило.
– Скажите, а с какой высоты вы засекли “ласточку”?
– Система аварийного отслеживания сработала на семнадцати тысячах метров, - скупо ответила я.
Пилот прищурился, и я поняла, что логи он читал очень, очень внимательно. И помнит, что расчет траектории начался с высоты именно в семнадцать километров - а значит, засечь падающую “ласточку” я должна была гораздо раньше.
По-хорошему - именно тогда, когда по дублирующему каналу связи, основанному на заклинании
– Аллергия у вас с детства?
– Сколько я себя помню, - кивнула я.
– С какого расстояния вы почувствуете замаскированное заклинание четвертого класса?
– отчего-то заинтересовался пилот.
– Четвертого - это как для нормализации внутричерепного давления?
– уточнила я и, дождавшись утвердительного кивка, созналась: - Метров с двадцати - двадцати пяти, в зависимости от мощности маскировочной сети.
– На вас применялись подобные заклинания?
– продолжил докапываться пилот.
Объяснять он по-прежнему ничего не собирался, а следователь уже вернулся к автофлаксу и теперь нетерпеливо поглядывал на нас, застрявших у распиленной “ласточки”.
– Мои родители - дипломированные маги-целители, - все-таки ответила я.
– Они никогда не применяли магию непосредственно на мне, но полностью изолировать меня от нее, разумеется, получалось не всегда.
“В связи с чем они и отпустили тебя в эту глушь так легко”, - крупным шрифтом обозначилось на лбу пилота. Я поленилась подтверждать очевидное. Рано или поздно гипосенсибилизация поможет, и я смогу находиться рядом с родителями, даже если им приспичит поработать дома. А переживать из-за этого сейчас - только напрасно травить душу.
– Госпожа Кэнвилл, вы согласитесь помочь следствию, если это будет связано с переездом?
– посерьезнел пилот.
– Следствие намерено использовать меня в качестве детектора замаскированной магии?
– скептически уточнила я, уже осознавая: соглашусь как миленькая. Иначе помру от любопытства. Или сломаю голову, пытаясь сообразить, кому и на кой ляд понадобилось ронять в болото набитую мусором “ласточку” и откуда следователи знали, что людей в ней нет.
Пилот, ничуть не смущаясь, кивнул.
– А ваш… - я неуверенно перевела взгляд с мешковатой формы пилота на подтянутую фигуру следователя у автофлакса, - напарник не будет возражать против привлечения гражданских лиц к расследованию?
– Тогда ему придется предложить мне вариант получше, - широко улыбнулся пилот и потащил меня к автофлаксу.
Глава 3. Третий лишний
…а также пара слов о молодцах и полках
– Гейл, я решил проблему с распознаванием!
– сияя неоправданным оптимизмом, объявил пилот следователю и подтолкнул меня вперед.
Гейл окинул меня скептическим взглядом (“Так-так, салага, свеженькое мясцо!”) и задался тем вопросом, над которым, по совести, первой должна была задуматься я сама.
– Ваше начальство не будет возражать?
А я почему-то вспомнила, что форма на мне висит, ботинки перемазаны в болотной грязи, волосы собраны в небрежную кубышку,
– По графику у меня отпуск со следующей недели, - каким-то чудом голос у меня не задрожал и не подскочил на пол-октавы вверх.
– А сегодня я замещала другого диспетчера, так что могу написать заявление на уход на день раньше.
– Другого диспетчера?
– слаженным хором переспросили следователь с пилотом.
– В ночную смену должна была выйти Алика Эванс, - честно сообщила я, - но она взяла больничный.
Главное, чтобы им не пришло в голову этот самый больничный проверить. А то он небось проштампован мужским парфюмом…
Но их волновало другое.
– Как давно вы узнали, что госпожа Эванс не выйдет на работу?
– спросил так и не представившийся пилот.
Я едва не ляпнула: “В конце своей смены”, - но вовремя сообразила, что акцентировать на этом внимание не стоит. Если запросят график - и сами увидят, что я просидела две нормы подряд, но сообщить напрямую - все равно что подставить обоих начальников смен разом.
– Вчера в половину восьмого вечера, - выбрала я нейтральный вариант.
Если бы существовал чемпионат по многозначительным переглядываниям, эти двое на него не попали бы, потому что были бы заняты многозначительным переглядыванием. Похоже, теперь в недобром подозревали Лику, но про ее романтически настроенного парня я предпочла промолчать. Сама объяснит, с глазу на глаз, почему работу прогуливала.
– Вам придется подписать договор о неразглашении любой информации, которую вы получите в ходе поисков, - сурово постановил “сухарь”, в упор уставившись на меня.
– Оба экземпляра доставят в течение суток. Вы сможете уехать сразу после подписания?
Что-то в его облике подсказало мне, что он очень надеется на ответ: “Нет”. То ли Гейл страшно не хотел привлекать к расследованию посторонних, то ли боялся, что я буду отвлекать его от многозначительного переглядывания, - но другого варианта следователь все равно не видел. Я тоже.
– Хорошо, - я пожала плечами.
– Как долго продлятся поиски? Мне нужно знать, что складывать в багаж.
– Все должно решиться в течение недели, - не очень уверенно ответил пилот.
– Не думаю, что вам потребуется много вещей.
Я уставилась на него с нескрываемым скептицизмом, но от замечания, что ему стоило бы проводить чуточку больше времени с противоположным полом или хотя бы прикупить пару журналов и изучить особенности поведения оного, каким-то чудом воздержалась.
Впрочем, это однозначно был день чудес: мой багаж уместился в одном рюкзаке - притом не таких уж внушительных размеров, - а обещанный договор мне привезли уже через три часа. Правда, курьер с порога заявил, что ему поручено дождаться подписания и сразу отвезти один экземпляр обратно. Я оценила толщину торжественно врученной мне стопочки, самоотверженную физиономию посыльного - и усадила последнего за чай. Подписывать договор, не прочитав, я не собиралась, а заставлять бедолагу ждать в прихожей, пока я продерусь через гроздья канцеляритов, не позволила совесть.