Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть
Шрифт:
– То есть не беспокоился о личной безопасности.
– Может быть. Но она упомянула, что он выглядел нездоровым.
Дин снова взялся за бутерброд. Сэм заметил, что брат собрал несколько кусочков говядины в кучку на салфетке, и отлично понял, зачем именно, но предпочел промолчать.
– Или ему было больно, – продолжал Дин. – Он потирал виски.
– Это может означать что угодно, – возразил Сэм. – Вдруг он концентрировался. Или так он разминает свой дурной глаз.
Он услышал вибрирующие басы клубной электронной музыки с улицы, и настойчивый ритм поманил его к себе. Над открытой
Внутри, на ресепшен, Тора увидел женщину в облегающем черном платье, которая собирала плату за вход в размере цены за два напитка. Она вручила ему два купона, которые он мог обменять на них. Ее теплая ладонь на краткий миг задела его руку, и он подумал было сэкономить время и забрать ее, но решил не торопиться. Он был в настроении отпраздновать недавний успех перед тем, как приступить к осуществлению второй части плана.
Тора уселся на мягкий стул в углу бара, обменял купон на мохито и сделал несколько глотков, одобрительно кивая. Затем развернулся, чтобы взглянуть на растущую толпу. Цветные неоновые лампы змеились по стенам многоуровневого клуба, который предлагал нескольких больших площадок с черными банкетками, зеркальными колоннами и просторными танцполами, застеленными черным паркетом. Куда ни падал взгляд, повсюду преобладали хром и стекло, отражающие неоновый свет так, что голова шла кругом. Официантки в коротких, переливающихся всеми цветами радуги платьях сновали по залам, балансируя напитками на прозрачных подносах. Ритмичная музыка навевала мысли о древних племенных мотивах, и Тора представил себе неистовых танцоров, возносящих своим богам примитивные молитвы о дожде или богатом урожае. Или о плодовитости.
Ему становилось все более очевидно, что танцы – это тот же обряд ухаживания. Этими людьми, которые больше не были охотниками и собирателями, в той или иной степени двигал брачный инстинкт, вне зависимости от того, были ли намерения чисто развлекательными, или шагом к более долговременным обязательствам, или чем-то средним между ними. Некоторые маленькие группы обсуждали бизнес, будто устанавливая связи, чтобы повысить свой финансовый статус, но громкий звук не позволял вести продолжительные беседы, заставляя фокусироваться на визуальной информации и не слишком тонких намеках, передаваемых языком извивающихся тел.
Тора чувствовал себя непринужденно там, где поощрялось неприкрытое наблюдение. Он сосредоточился на единственной цели – найти подходящую кандидатуру для уникального связующего ритуала. К сожалению, он игнорировал собственные нужды слишком долго, и выбор определенной женщины стал более значимым, нежели раньше. Требовалось действовать осторожно и выбирать тщательно.
Он методично обшаривал взглядом клуб, переходя от группок беседующих женщин к танцующим. Наконец, его внимание привлекла фигура на танцполе – соблазнительная молодая светловолосая женщина в открытом блестящем красном платье до середины бедра. Облегающий материал казался жидким и так сверкал в отраженном свете, словно ее тело было измазано свежепролитой кровью, а сама она ждала его на жертвенном алтаре.
Тора нашел ее обворожительной.
На несколько беспечных мгновений
Сумико отвела его к стулу около компьютерного стола и велела садиться. Не считая громоздящихся на столе папок и стопок бумаги, спальня была аккуратная: никакой одежды, свисающей со стульев, дверных ручек и столбиков кровати, никакого мусора на полу. Стены Сумико украсила постерами фильмов «Трон», «Военные игры», «Матрица», «Исходный код» и «Начало». Кинотематику разбавляли цветочные акварели в рамках, но Райан знал, что их много лет назад сюда повесила мать Сумико.
– У тебя есть аспирин? – спросил Райан, прежде чем Сумико успела вернуться к блогу.
Он не хотел сталкиваться с чем-то подобным без обезболивающего. Несмотря на все попытки вызвать в себе энтузиазм к увлечению Сумико, он никогда не будет испытывать к нему то же, что и она. Райан надеялся, что блог станет мимолетным увлечением, но хобби переросло в одержимость.
– У меня с самой эвакуации голова болит!
– Конечно, – сказала Сумико. – Сейчас вернусь.
Стоило ей уйти, как Райан обмяк на стуле, свесил голову и обхватил ее ладонями. Кожа ощущалась тесной, словно после сильного солнечного ожога. Пульс бешено стучал, и за глазными яблоками нарастало давление. Мелькнула безумная идея, что, если разрезать плоть и выпустить немного крови, давление бы ослабло.
– Повезло тебе, здоровяк, – окликнула Сумико из прихожей. – Нашла последние две таблетки экседрина.
– Отлично, спасибо. – Райан откинулся на спинку стула.
Сумико вошла в комнату с двумя таблетками в одной руке и бумажным стаканчиком в другой. Райан проглотил лекарство, выпил воду, а стаканчик смял и запустил в мусорное ведро. Разумеется, промазал.
– Ты моя спасительница, – проговорил он.
Сумико протиснулась между его колен и положила ладони ему на плечи. Теперь, когда он сидел, а она стояла, они были почти одного роста.
– У тебя обе ноги на полу, Брамбл?
– Да.
– А у меня обе ноги на полу?
– Да.
– Хорошо. Тогда я могу…
Сумико наклонилась и поцеловала его. На этот раз поцелуй затянулся, их рты приоткрылись, и аромат клубничного блеска для губ сменился привкусом ее языка, скользнувшего по его губам.
Райан обхватил ее за талию, и руки скользнули вниз словно сами по себе. Сумико отстранилась и нахмурилась:
– Я забыла, что собиралась делать.
– Я тебе напомню, – слегка запыхавшись, пообещал Райан.
– Блог, – сказала она. – Я хотела показать тебе, что успела сделать.
– Разумеется, – проговорил Райан. – Блог.
– Ой, не ворчи, – упрекнула она. – Мы у мамы практически под носом.
– Я думал, пока четыре ноги на полу, все в порядке.
– Наверное, мне все-таки слабо.
Сумико выскользнула из его рук, села на стул и, развернувшись к компьютеру, открыла свой блог.
– Так вот, я его расширила, – пояснила она. – Раньше он был только о школе, что хорошо, но в краткосрочной перспективе. Но мы скоро выпускаемся, и это станет неактуально.