Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва
Шрифт:
– Деймон, зайчик мой, выпей яду.
– Валя, я ж не за себя беспокоюсь, – уперся Деймон. – Операция под угрозой. Наши трибуты, не зная тонкостей, еще в поезде сдохнут. А Убивашка из будущего выиграла пять Голодных Игр.
– Деймон, – терпеливо сказал старый ученый. – Убивашке – полгода отроду!
– Я про Убивашку из будущего, етить твою! – разозлился Деймон. – Ты же медиум, старый.
Гриндевальд расплылся в смущенной улыбке.
– Продолжай.
– Вызови дух Убивашки из
– Ты реально воспринял самогонный глюк как провидение? – вскинул брови Валя.
Деймон закивал.
– Не ссы, старый. До начала Жатвы еще есть время.
Старый ученый, поняв, что проще пойти на поводу у психически нездорового военрука, нежели спорить с ним, порылся в шкафчике и, выудив на свет Божий дряхлый шаманский бубен и шахматную доску, которую использовал как спиритическую, плюхнулся прямо на пол. Деймон тоже.
Постучав в бубен пару раз, Гриндевальд, явно импровизируя, попытался протянуть какой-то гортанный звук, однако не вышло. Поняв, что третьему глазу нужно топливо, он потянулся за ведром, в котором опасным огнем сиял плутоний.
Смачно вдохнув содержимое ведра, Гриндевальд мигом взбодрился и, взглянув диким взглядом на перепуганного генералиссимуса, забил в бубен с новой силой.
– ВЗЫВАЮ К ТЕБЕ, КРОВАВАЯ ДЕЙЕНЕРИС ИЗ БУДУЩЕГО!!!! – заорал Гриндевальд таким голосом, что Деймон со страху чуть не схлопотал сердечный приступ. – УСЛЫШЬ МОЙ ЗОВ!!!! ПРИДИ НА ПОМОЩЬ РАБУ ТВОЕМУ И ПАПАШКЕ СВОЕМУ НЕПУТЕВОМУ!!!
В Тайной комнате вдруг замигал свет. Деймон завертел головой, пытаясь понять, откуда сквозняк, а «экстрасенс-токсикоман», нюхнув еще, возвел глаза к потолку.
– Говори со мной, Дейенерис Сальваторе! Подай знак, что ты здесь!
Знак выдался весьма сомнительным – на Деймона упал мешок цемента с балкончика второго этажа, но Гриндевальд воспринял это по-своему.
– Она здесь, Деймон.
– Где?
– В параллельной реальности парадоксального континуума.
– Шо, блядь?
Но Гриндевальд отмахнулся.
– Скажи, Дейенерис, как трибутам выжить на Голодных Играх? – взмолился он.
Тишина.
– Что она говорит? – шепнул Деймон.
– Говорит, что ты пидор, етить твою коромыслом.
– Старый, что за негатив? – обиделся Деймон.
– Это цитата, сынок. Лапочка, – улыбнулся куда-то в темноту Гриндевальд. – Как трибутам выжить?
Снова тишина.
– Говорит, нужно понравиться людям на «Пусть говорят» с Цезарем Фликерманом… – глухим шепотом отозвался Валя.
Деймон едва не запрыгал от радости.
– Я говорил тебе, старый, что это не глюк, а дар! Говорил!
– … говорит, что надо разыгрывать драмы на Арене, дабы фанаты присылали халявные ништяки…
– Срань Господня, я видел будущее! –
– Сядь, долбань, ты ее бесишь, – прикрикнул Валя. – Что еще, милая? Ась? Всех потрошить? А операторов за что? Понял, всех потрошить. Что-что?
– Что? – мигом угомонился Деймон.
– Просит передать привет…Клаусяшу.
Судя по тому, что взгляд Вали становился осмысленнее, то от плутония его постепенно отпускало, а потому «сеанс по вызову духа Дейенерис из будущего» особо не затянулся. Вытерев нос рукавом, старый ученый отложил шаманский бубен и, усмехнувшись, сказал:
– Пиздуй в Большой зал, Деймон. Время.
Деймон послушно поднялся на ноги и вышел за дверь, прокручивая в голове советы от «мастера спорта по резне на Голодных Играх». А Гриндевальд, подхватив банку с бумажками, на которых выводил имя стервы, вышел следом. Сеанс явно удался, плутоний сделал свое дело, хотя старый ученый никак не мог отделаться от чувства, что его до сих преследуют розовые бегемотики.
– По местам! – орал Эдвард. – Мальчики – налево, девочки – направо! Клаус – на сцену! Аларик… положи воблу!
Сцена, сколоченная за ночь на поле для квиддича, выглядела хлипко, но нарядно. Дамблдор стоял у самых ступеней, пряча в бороде кружку пива, и хотел было украдкой отхлебнуть, как за его спиной возник преподаватель логики.
– Профессор, – сказал Холмс и пахан от неожиданности чуть расплескал пиво. – Дети уж больно веселые для тех, чьих товарищей отправляют на верную смерть.
– Ты прав, дедукция, – кивнул пахан, глядя на тупенько гогочущих студентов. – Дети, профессор Сальваторе увольняется!!!!
Стадион сотрясли рыдания Гарри Поттера, который, рухнув на грудь Драко Малфою, начал орать молитвы. Невилл Долгопупс упал на колени и завизжал.
– Так лучше, – улыбнулся Дамблдор. – Эдик, сейчас?
– Три…два…один…- показал на пальцах Эдвард. – Поехали, мать вашу!
Заиграл торжественный похоронный марш, под который, плавной лебедушкой, путаясь в платье, выкатился на сцену Клаус Майклсон. Поправив кокошник, он ослепительно улыбнулся и, помахав рукой в объектив камеры, заголосил:
– Дамы, господа и Эдик! Приветствую вас на Семьдесят Пятых Голодных Играх! Ура, товарищи!
В толпе студентов, которые исполняли обязанности массовки, не особо радостно загундели.
– Перед началом Жратвы…
– Не Жратвы, а Жатвы, – шикнула Кэтрин из-за кулис. – Хоть текст читал, а?
– Один хуй, – забывшись, ляпнул в микрофон Клаус. – Перед этим вот мероприятием, пахан Дистрикта Самогоноварения исполнит наш гимн!
– По сценарию, даун, – уже громче прикрикнула Кэтрин.