Сверхновая. F&SF, 2004 № 37-38 (выборочно)
Шрифт:
Раздалось несколько гудков, затем мотор чихнул, и я услышал, как пикап рванул с места. Парням ничего не оставалось делать, как бросить меня.
Я повалился навзничь от изнеможения, а потом перевернулся на спину; у меня совсем не осталось сил. Лежал и смотрел, как гигантские стебли возвышаются надо мной, и старался не шевелиться, отдыхая перед дорогой домой. Я прикинул, что придется прошагать всего каких-то 5 миль. Клялся себе, что стану меньше пить, возьмусь за учебу осенью, и все такое прочее.
Вот так меня и застал Малтифорд. Пиво может сыграть с вами злую шутку: все, что попало внутрь, тем же путем выйдет наружу. Фермер обнаружил меня сотрясающимся от рвоты. Он направил на меня свой фонарик, я обернулся и увидел ружье и худощавую склоненную фигуру Малтифорда. Я решил, что сейчас он меня пристрелит. Тогда мне казалось, что чокнутые убивают не задумываясь.
Только стрелять он не стал. А вместо этого сказал:
— Я тебя знаю.
Я снова закашлялся, не в силах ответить.
— Вставай, — добавил он, легонько ткнув меня дулом ружья. — Добегался уже. Я тебя хорошо знаю.
Слава есть слава, никогда не знаешь, где она тебя ждет. С одной стороны, известный человек весь на виду, а с другой — люди его совсем не знают. Вот, к примеру, мой отец. Многие годы он служил священником методистской церкви и слыл самым праведным человеком в округе. У него было все, что положено иметь священнику: славная жена и прелестная дочь, — но, чтобы картина выглядела правдоподобнее, у него также был сын, наполовину отбившийся от рук. Думаю, мое поведение стало для отца посланным свыше испытанием, и по мере того, как мои выходки сходили на нет, он с достоинством его выдерживал. Может, и не перед Богом, но, по крайней мере, перед прихожанами.
Город не испытывал нежных чувств к отцу, но восхищался им.
Отец не был настолько праведным, как всем представлялось. Я не говорю, что он выпивал, приударял за девушками, или красился и надевал мамины туфли. Нет, он сомневался. В основном, насчет Бога и себя. Рассуждал о вещах, в которые, как считают люди, священники должны верить, подтверждая их каждым вздохом, каждую секунду своих вечных жизней.
Этим летом я однажды с самого утра забился в свое логово и читал там, как вдруг вошел отец, сел и объявил:
— Я только что видел Кларенса Малтифорда. — После чего выдержал паузу и добавил: — В универмаге “Волмарт”. — И смерив меня долгим взглядом сказал: — Мы разговорились. В общем, немного пообщались.
— Держу пари, что о кукурузе.
— Отчасти, — согласился отец. — Он сказал, что кукуруза
В этом весь Малтифорд. У него всегда все хорошо, и он всегда дает кучу советов. Что популярнее его не делает, смею вас заверить.
Отец пристально посмотрел на меня и проговорил:
— Он спрашивал о тебе.
— Кто спрашивал?!
— А о ком мы говорим?
Я захлопнул книгу в сильном изумлении:
— Он даже не знаком со мной, — отрезал я. И добавил: — Что сказал этот сукин сын?
Улыбка на отцовском лице исчезла, сменившись неодобрительной миной:
— Джон, — начал он, — мы разве не договаривались, что в этом доме?..
— Что Малтифорд спрашивал обо мне?
— Как ты успеваешь в школе и куда собираешься поступать, — вздохнул отец и пожал плечами. — Он предлагает один из колледжей Большой Десятки…
— Он не знаком со мной, — упрямо повторил я.
— Если был бы знаком, — сказал отец, — то знал бы, что тебе крупно повезет, если удастся поступить хоть в Лэнксвилльский колледж, — он смерил меня разочарованным взглядом, напомнив о моей успеваемости в этом году. — А то, что он интересуется… ну, он давно положил на тебя глаз.
— Что?
— Ты не замечал, что он следит за тобой?
За мной? Мной? Я даже думать об этом не хотел.
— Я знаю, он приходит на воскресные проповеди. Садится в задних рядах и наблюдает…
— Только не за мной!
Отец расплылся в улыбке:
— Значит, ты все-таки замечал, не так ли?
Возможно, и, скорее всего поэтому я старался держаться подальше от сумасшедшего старикана.
— А раньше он спрашивал обо мне?
— Ни разу, — без всякого сомнения подтвердил отец.
Я не мог понять, что все это значит. И не хотел понимать.
— Да, он точно псих. Вот что все это значит.
Отец воздел очи горе, и после с заметным усилием проговорил:
— Не думаю. Я знаю неуравновешенных людей — пытался как-то их успокаивать, правда, без особого успеха, — Кларенс не из их числа.
Вспомнив горящие безумные глаза фермера, я проворчал:
— Разве нормальные люди будут делать круги на полях?
— А Малтифорд занимается этим?
— Ну конечно. — Это было общеизвестно.
— Я думаю, что круги возникают из-за грибка, — сказал отец. — Он поражает стебель — и растение полегает. — Он говорил спокойно, со всей авторитетностью огородника, у которого этим августом пропал весь урожай помидоров. — Знаешь ли, о кругах известно давно. Они старше него. Некоторые сообщения датируются 1890 годом, когда мистера Малтифорда не было и в помине.
— Их оставляют летающие тарелки, — настаивал я.