Сверхскорый. Первый
Шрифт:
Толпа в двадцать семь человек, девятнадцать пассажиров, не считая его, и семеро — экипаж, влетела по очереди в зал ожидания. Тот, казавшийся поначалу просторным, визуально ужался раза в три.
— Алексей и Дуся, верно понимаю? — к нему обратился подтянутый мужчина лет тридцати с капитанскими нашивками на светло-сером полетном комбинезоне ВКС.
Леша кивнул, машинально пригладив огненно-красные волосы, и придержав любопытную Дуську. Она уже рвалась знакомиться с капитаном.
Тот улыбнулся, вопросительно глянул на Лешу и протянул руку, чтобы лекошка могла обнюхать
— Что ж, неожиданный ход, но приказы не обсуждаются. Ты совсем не готовился к полету?
— Не успел бы. Но я занимаюсь в тренажерном, в том числе и на вертушке.
Вертушкой назывался тренажер, отдаленно похожий на центрифугу, и вращающийся со скоростью до 20 оборотов в минуту. Это несравнимо с тренировкой космонавтов, но хоть что-то.
— Ладно. Полетишь в каюте для инвалидов, уж извини. Там усиленная противоперегрузочная система в ложементе, расширенный аптечный модуль и рядом каюта врача. Лекошке нужны особые условия? Меня информировали, что она вроде бы отлично выдержала стартовые перегрузки, но я засомневался.
— Выдержала прекрасно, но была упакована в зоо-модуль.
— Это у нас найдется.
Когда они вышли на палубу с прозрачной композитной стеной, у Алексея перехватило дыхание — вот он! В двадцати метрах от них, немного левее, соединенная со станцией трубой перехода, высится вертикальная громада корабля. Острый нос, корпус обтекаемо-сплюснутый, расширяется книзу, это не классическая ракета. Двигательный отсек снаружи выглядит как объемная сфера, погруженная в корпус, немного большего диаметра.
Иллюминаторов нет, но ближе к носу, там, где Леша предположил рубку, чуть выделяется цветом поверхность экрана отстрела. Если авария приведет к отказу визуальных систем, и на мониторы не будет подаваться информация извне, можно будет отстрелить часть защитной оболочки, открыв прозрачный экран из сверхпрочного композита. Вдоль всего корпуса идет полоса трехколора, серийный номер и название корабля- «Витязь».
Для перехода на корабль всем пришлось надеть легкие герметичные комбинезоны со шлемами и воздушной смесью в баллонах. Переходный тоннель не был безвоздушным, но техника безопасности требовала. Дуся, оказавшись в герметичной переноске, в которую одна из врачей закинула воздушный концентрат, настороженно свернулась клубком, накрывшись куполом крыльев.
Проход через шлюз корабля, подъем в лифтах, и распределение по палубам и каютам прошли довольно организованно. Леша смотрел во все глаза и не верил, что все реально.
— Я лечу на Ганимед! — прошептал он, зайдя в свою каюту, и счастливо рассмеялся.
Потом глянул на лекошку и поправился:
— Мы летим.
Суровый старпом лично проинструктировал Алексея перед стартом, хотя в каютах было множество табличек с инструкциями плюс личный помощник, с которым можно было поговорить вслух или через компьютер. ИИ мог ответить почти на любой вопрос о корабле, полете, технике безопасности, и о еще более важном: способах выживания при неправильном использовании туалета.
Потом зашла врач и помогла им упаковаться.
Для старта корабль отвели дронами от изящной конструкции станций. Предстартовая подготовка заняла полчаса, и сопровождалась проскакивающими по общему каналу переговорами команды. Потом зазвучал голос капитана, отсчитывающего секунды.
Старт!
Алексей отвлекался от давящей и утяжеляющей дыхание перегрузки, длящейся шесть часов, глядя в большой монитор, закрепленный на стене напротив ложемента. И жалел, что нет классических иллюминаторов. Все-таки, прекрасное, четкое, доработанное ИИ изображение космоса за бортом было не равно увиденному своими глазами. Пусть это было бы менее четко, и не так красочно и впечатляюще.
Стремительно отдаляющиеся шарики Земли и Луны с паутиной орбитальных группировок и каркасом будущего города. Пустота, заполненная неподвижными пульсирующими точками звезд. Эта картина надолго.
Впереди не полные две недели полета. Марса видно не будет. Потом пояс астероидов. Впрочем, повезет, если удастся увидеть хоть один, расстояние между ними огромно. Потом подлет к Юпитеру и Ганимеду, и посадка на шаттле.
Первое, что он сделал после того, как полет перешел в штатный режим — перегрузка старта сменилась почти привычной силой тяжести за счет ускорения — взял в руки планшет и связался со своими. Переписка с Никой, родителями, Димкой, несколькими друзьями из школы и тренажерки в первый день заняла пару часов. Потом писал реже и короче, первое впечатление понемногу улеглось.
— Удивительное существо — человек, — делился с ним за обедом в столовой сосед через каюту, — только сходил с ума от удивления, восхищался передовой технической мыслью, и тем, что реально летишь через всю систему на сверхскоростном корабле! Но проходит несколько дней — и все, уже заскучал, нехватка впечатлений!
Сорокалетний химик летел на Ганимед в рабочую командировку на два года. Леша согласно хмыкнул, разделяя его удивление, и торопливо доедая суп из металлической миски. Ускорение было постоянным, а значит и сила тяжести. Но его постоянно подспудно грызло опасение, что в самый неподходящий момент возникнет невесомость.
Перемещаясь по пассажирской части корабля, он все время за что-то придерживался или держал в зоне видимости поручни. Дуся осваивалась медленно, но верно, потихоньку обследуя не знакомое пространство. Ему разрешили не держать ее постоянно на поводке, если он будет ее выгуливать, не выпуская из каюты одну. Впрочем, такое Леше и в голову бы не пришло.
«Витязь» начал торможение, пройдя чуть больше половины пути.
Один раз лекошка все же подвела. В середине второй недели они гуляли по нижней палубе и, зайдя в коридор, ведущий из одной ее части в другую, увидели снятую и прислоненную к стене панель. Там, где она должна крепиться, клубились тонкие провода и кабели потолще, гнездились коробочки с углеродными наночипами и еще сотни каких-то мелких деталей.