Сверкающий ангел
Шрифт:
«Я должен быть мертв, – мелькнуло в сознании Орэлина, – я давно должен быть мертв и плыть в черную пропасть Краак. Меня вообще не может здесь быть: мое тело, как и тело андроида должно рассыпаться на отдельные атомы. Но я почему-то стою на земле и отчетливо вижу Арнольда, с механической невозмутимостью бьющего из Пири по мачте у края скалы». Следующим открытием для слуги Олибрии стало то, что трава под ним, впереди, слева и справа была цела и даже не обожжена вовсе, словно шестиногий робот не производил уничтожающего выстрела из деструктора,
– Арнольд… – проговорил пристианец, присаживаясь за камнем и с ужасом глядя на чудовищную машину кохху и насекомоподобных солдат. – В нас стреляли из деструктора? Не говори, что этого не было.
– Было, господин, – подтвердил андроид, делая два шага вперед. – Шарахнули в нас, кажется дважды. Весело, правда? С нашим кэпом всегда весело.
Выстрел со стороны озера угодил Арнольду в плечо. Его слегка тряхнуло, броня лопнула, из-под нее вырвало куски искусственной плоти.
– Тогда почему мы живы? – вопросил Орэлин, отмечая, что лучевое оружие кохху до сих пор не причинило никакого вреда защитникам наследницы, а там, где недавно были затянутые дымом воронки, снова растет трава. – Арнольд, почему кохху не уничтожили нас? – повторил пристинец.
– Ну вы даете, господин Орэлин! Как же они нас уничтожат, если они ненастоящие? Вот ваши соотечественники вполне… – андроид снова дернулся – из его груди выбило фонтанчик жижицы, – вполне могут. Потому, что живые, слишком живые – чтоб их трижды перевернуло!
Арнольд присел за камнем. Сменил оружие и дал залп из плазмомета, выжигая траву и низкие кустики рядом с досаждавшими пристианцами.
– А кохху – не настоящие, – продолжил он. – Обычное кино из демонстратора, который Аркадьевич усовершенствовал и назвал «Фата Морганой». Я думал вы знаете, – не опуская плазмомет, андроид перевел огонь на площадку с флаерами.
– Демонстратор – источник живых голограмм! – осенила Орэлина простая мысль. – Это и есть ваша «Фата Моргана»?!
– В самую дырочку. Голограммы подчиняются интерактивной системе – вот что добавил Агафон, однажды покушав семечек. Мы с этой штукой на Елоне крепко нашкодили, – Арнольд, наконец, попал в ближний флаер.
Над поляной полетели огненные осколки, кого-то из пристианцев сбросило взрывной волной в воду.
Несколько секунд Быстров стоял, тяжело дыша и оглядывая террасу: на каменном полу лежало три охранника. Другие еще вели бой то ли с фальшивыми кохху, то ли с Арнольдом, но выстрелы звучали реже. Убедившись, что поблизости стражей резиденции нет, Глеб поспешил вернуться к Ивале.
Галиянка, раскинув руки, лежала в траве, чуть дальше валялся кусок ее шлема, вырванный выстрелом. Быстров опустился рядом с ней, закатил на ее запястье эластичный неокомпозит. Пульс его боевой подруги прослушивался отчетливо.
– Глебушка, – хрипло произнесла она. – Вскрывай аптечку. Боюсь, фашисты ребра мне поломали.
– Лежи, не двигайся! – предостерег капитан «Тезея», торопливо извлек из кармана титановую коробку и нашел в нем желтый шприц-тюбик.
– И чего мне лежать – нет времени, – Ваала, поморщившись от боли, привстала
Быстров нашел вену выше запястья и осторожно ввел иглу.
– Ох, Родина и партия, мать вашу! – выругалась галиянка, снимая разбитый шлем. – Как мне голову не оторвало?! Как не унесло в светлое будущее?!
На правой скулой Ивалы виднелся выпуклый синяк, от виска стекала темная струйка крови. Глубоко вздохнув, галиянка рванула магнитную застежку, броня разошлась наполовину.
– Ты лежи здесь. И без геройства! – приподнялся, оглядывая южную часть поляны. – Сам принцессу выведу. Ясно!
– Дудки! Я правильно сказала? В смысле «хрен тебе»? – Ивала растерла кровь по щеке. – Кражу принцессы пропустить никак не могу. Так что идем.
Глеб собирался было оспорить неразумное решение, но Ваала, схватившись за руку землянина, встала.
На террасу выходило пять окон. Не слишком задумываясь, галиянка выбрала среднее и выстрелами с ближней дистанции разнесла прочный пластик. С полминуты она и Глеб вслушивались в звуки, доносившиеся из приоткрытой двери. Потом Ваала прыгнула в комнату и заняла позицию слева от шкафа, перехватив короткоствольную винтовку и готовая в любую секунду открыть беспощадный огонь. Быстров, мягко спрыгнув на ковер, сразу подбежал к двери и замер. Осторожно он заглянул в щель и прошептал в гарнитуру связи:
– Коридор пятнадцать шагов. Чистый. Три двери. Прямо, налево, направо. Наша левая.
– Готова! – отозвалась Ивала.
Выбежав в коридор, Глеб достиг чернопластиковой двери с платиновым вензелем и толкнул ее ногой. Дверь была заперта. Ваала трижды выстелила из винтовки – створка дернулась и беззвучно приоткрылась. Выдержав небольшую паузу, Быстров снова толкнул дверь и отскочил за стену.
– Пусто! – констатировала галиянка, не опуская парализатора и оглядывая небольшой зал, убранный зеленой драпировкой.
Капитан «Тезея» предостерегающе поднял палец. Ивала, прижавшись к ребристой облицовке, задержала дыхание. Тут же и она, и Глеб ясно услышали за соседней дверью чей-то тихий голос, похожий на плач или завывание. Его прервал треск винтовки Ваалы. Ударом ноги, Быстров распахнул пластиковую створку и первым ворвался в полукруглую комнату. Справа от него щелкнул парализатор галиянки – пожилой мужчина, загораживающий собой темноволосую девушку, вскрикнул и с искаженным ужасом лицом упал на пол. Ударом приклада галиянка отключила архаичный робот, тянувший молитву тоненьким голоском.
– Принцесса Ариетта? – осведомился Быстров, вскинув щиток шлема.
Незнакомка молчала, глядя на него зеленовато-серыми глазами, в которых смешалось отчаянье и ненависть.
– Ваше Высочество, – утвердившись, что перед ним именно та пристианка, изображение которой было в шкатулки графини, Глеб опустился на одно колено и неуклюже сложил руки знаком высшего почтения. – Мы исполняем волю герцога Ольгера и графини Олибрии.
– Вы врываетесь в мой дом, убиваете дорогих мне людей! Порождение бездны Краак – вы вернетесь, откуда пришли! – голос пристианки дрогнул от гречи, в зрачках будто сверкнули черные молнии.