Сверкающий купол
Шрифт:
– Рас... чего?
– Раскладная Джилл. Раскладная Джилл! Я знаю, что тебе нужно. Так, Лаверна черная. Ты ведь без предрассудков?
– Нет, но...
– А Сладкая Люси - японка. Она из Токио. Здесь работает всего шесть месяцев. Хотя довольно хорошо говорит по-английски. Она тебя сразу поймет, - женщина при этом захихикала.
– Если бы я опять смог получить Джилл...
– Слушай, Сладкая Люси знает все японские массажные штучки. И вообще, это она учила Джилл массажировать.
– А-а, понимаю, - сказал Эл Макки.
– Это
– Между прочим, дружит. Если Джилл понравится тебе больше после сеанса с Люси, скажешь мне, я назначу время, ты придешь и увидишься с Джилл.
– Ну, кажется, ошибиться здесь невозможно, - сказал Эл Макки.
– С тебя еще двадцать. Сладкая Люси не делает ничего, кроме "особого а-ля Афродита".
Эл Макки надеялся, что капитан Вуфер не заартачится, когда они предъявят ему этот счет. Сорок пять долларов!
– Что ты решил насчет ванны?
– Конечно нет!
– сказал Эл Макки. Сорок пять долларов!
Комнатушка была крохотной, с одним столом, заставленным маслами, лосьонами, полотенцами и мочалками. Там стоял и массажный стол с чистыми простынями и полотенцем, свернутым у изголовья. Там был деревянный стул и два стенных крюка с вешалкой. Там из одинокой обшарпанной колонки, звучала музыка. И все. Сорок пять долларов!
Он ожидал плюшевые подушки, персидские ковры, может быть, маленький бассейн с искусственным водопадом, какие-нибудь сексуальные японские стенные росписи. И где этот чертов бар? Он начинал нервничать. В конце концов, это был его первый массаж, не считая того, "особого", двадцатидолларового в 1955 году. Ему надо выпить. Он выглянул из комнатушки, в которую его направили. В коридоре он не услышал никаких звуков, напоминавших ожидавшийся бесшабашный кутеж.
Здесь нету никакого бара! Только с полдюжины таких же клетушек! Ванна с парной на самом деле были, наверное, лягушатником с пластиковым мешком для пара.
По крайней мере она оказалась молодой. Она была не особенно красивой, Не то, что та, в 1955. Она была в шортах и обрезанной футболке, как запомнившаяся ему девушка на катке. Она сказала, - Снять, пожалуйста, одежду. Лечь на стол. Я сичас придти.
Эл Макки снял и повесил пиджак и брюки. Он беспокоился о бумажнике, но черт с ним: сколько у него можно украсть? И как можно залезть в карман брюк, чтобы он не увидел? Когда он перестанет чувствовать ручонки на своем заду, он повернется и посмотрит. Он разделся до трусов и замялся. Какого черта. Он на задании. Он снял заношенные трусы и сунул их в карман пиджака. Он не хотел, чтобы она их увидела. Последняя сука, на которой он женился, никогда не следила, чтобы у него было приличное белье.
Он вытянулся на столе и стал ждать. Музыка стала еще более обшарпанной. Сорок пять долларов!!
Дверь открылась, и вошла Сладкая Люси со свежими полотенцами.
– Хотеть "особый Афродита"?
– захихикала она.
– Я хорошо. Я думать, тебе понравится.
– Да, в прошлый раз меня обслуживала Джилл, - сказал Эл
– Джилл хорошая девушка. Я ее учить. Тебе масло или росьон?
– По моему Джилл наливала масло.
У него появились эротические ощущения как только она вылила ему на спину теплое масло. у него исчезли эротические ощущения как только она начала работать над его шеей и плечами. Черт побери! Она его не жалела!
– Ты тощий, - сказала она.
– Иногда костлявый больно. Нет мяса. Кости больно.
– Да, да, -сказал он.
– Я не знал, что надо быть Арнольдом Шварценеггером, чтобы получить массаж.
– Ему надоели все эти шуточки.
– Кем?
– Никем. Слушай, когда вернется Джилл?
– Ты любить Джилл, да?
– сказала она.
– Раскладная Джилл. Ты меня тоже полюбить. Увидишь.
– Я тебя уже люблю, - сказал Эл Макки.- У-у-уй! Полегче с позвоночником!
Стало легче, когда она работала с ногами. Не больно. Он еще лежал на животе. За эту пытку платят деньги?
– Слушай, когда, ты сказала, вернется Джилл?
– Ладно, сказала она, выйдя из себя.
– Хочешь побыстрее получить штучку, как у Раскладная Джилл? Я сначала стараться хороший массаж! Ладно.
– И она вылила полфлакона детского масла меж ягодиц.
– У-у, - воскликнул Эл Макки.
Затем, когда он еще лежал на животе, обе ее руки запорхали над ним.
– Ты нетерпеливый, - сказала она.
– Ждать - дальше лучше. Ты не ждать. Раскладная Джилл. Раскаладная Джилл. Все, что ты хотеть - Раскладная Джилл!
– У-у, - воскликнул Эл Макки, в то время как она разминала его ягодицы. Черт с ней, с Джилл. Черт с ним, с Марти. Для него опять наступил 1955 год, и он был молодым бычком!
Но вдруг, когда он стал входить в полунапряженное состояние, все кончилось.
– Конец, - сказала она.
– Я дать тебе супер-массаж еще за двадцать доллар.
Эл Макки соскочил со стола и бросился к брюкам. Черт с тобой, Изумительная Грейс. Все дело в руках. Он превратился в фаната массажных салонов!
У него осталось всего тринадцать долларов с мелочью.
– У меня нет двадцати долларов, - воскликнул он.
– Массаж закончен, - пожала плечами Сладкая Люси.
– Подожди. Подожди. У меня есть тринадцать! И немного мелочи.
– Нет. двадцать доллар, - сказала она, собирая полотенца, а Эл Макки уже умирал, не родившись.
– Ты берешь по кредитной карточке?
– Наличные.
Боже, у него же были тридцатидолларовые часы!
– Слушай, я вернусь... завтра и заплачу! Будь здесь вместе с Раскладной Джилл, и я дам тебе сто долларов за двойной массаж.
– Сейчас нет двадцать. Завтра есть сто. Да, да.
– Слушай, я не беру с собой наличные, когда хожу на Стрип. Кругом полно разных хулиганов.
– Ладно, я дать "супер", но ты должен Сладкой Люси.
– Ла-а-адно!
– вздохнул Эл Макки, ложась обратно. Супер!