Свет Аруначалы. Беседы с Раманой Махарши и Аннамалаем Свами

Годман Дэвид

Другой преданный захотел узнать, какой метод ему следует использовать, чтобы сделать ум устойчивым и стабильным.

Бхагаван сказал ему: «Достаточно всегда думать об одном. Если ум не подчиняется, снова начинай думать только об одном и том же. Со временем ум станет подчиняться твоим приказам».

Третий преданный спросил о мирской деятельности: «Иногда происходит медитация, в другой раз мирская деятельность. В чем разница между ними?»

Бхагаван ответил: «Пребывать в медитации и пребывать в действии – одно и то же. Это как назвать один и тот же предмет на двух разных языках; подобно тому как ворона

имеет только один глаз, но видит в двух разных направлениях [24] ; подобно тому как слон использует один и тот же хобот для двух видов деятельности – дыхания и питья; подобно тому как кобра пользуется своими глазами для двух действий – чтобы видеть и чтобы слышать» [25] . Потом он привел следующий стих [2.173] из «Кайвалья Наванитам»:

Если ты всегда осознаешь,

что Я есть совершенное сознание,

какое имеет значение,

сколько ты думаешь или что ты делаешь?

Все это нереально, как видения сна

после пробуждения.

Я есть всецело блаженство!

Кажущаяся очевидной дихотомия между медитацией и мирской жизнью подтолкнула меня задать свой собственный вопрос. «Бхагаван, – спросил я, – как может быть, что одинаковую радость получаешь и от мирской деятельности, и от медитации?»

Бхагаван объяснил, что все контрастирующие эмоции– продукт ума: «Чья-то радость и чье-то страдание зависят от его ментального состояния. Радость – наше естественное состояние. Страдание случается, когда Самость оставляется и думается, будто тело и ум – это „Я“. Что с этим делать? Мысль, что я есть это тело, набирала силу в течение многих рождений. То, что остается после того как она уничтожена, и есть счастье».

Бхагаван не ответил прямо на мой вопрос о разных типах счастья, но тема разьяснилась позже, когда другой преданный задал похожий вопрос: «Бхагаван, в шастрах сказано о многих различных типах ананды (счастья или блаженства). Действительно ли существует так много различных типов?»

«Нет, – ответил Бхагаван, – ананда только одна. Та ананда сама по себе есть Бог. Наше естественное состояние – это ананда. Поскольку это пережито внешне, посредством разнообразных чувственных удовольствий, ему и даны разные наименования. Однако, коль скоро испытано наслаждение многими вариантами удовольствия, придется испытать и многие миллионы вариантов несчастья. Но для джняни это не так. Он наслаждается всем тем счастьем, которое переживается каждым в мире как своей собственной Брахманандой (блаженством Брахмана). Брахмананда как океан. Внешние виды счастья подобны волнам, пене, пузырям и ряби.

Ананда известна всем во сне. Все живые существа и все люди от нищего до императора одинаково испытывают ананду, когда спят».

24

Вопрос: Свами, как только я услышал ваше имя, у меня появилось огромное желание вас увидеть. И вот я приехал. Каким образом мне пришло

такое сильное желание?

Бхагаван: Точно таким же образом, каким тебе пришло твое тело.

Вопрос: Что является результатом чьей-либо жизни? Бхагаван: Если человек думает, что должен вести себя в соответствии с истинными жизненными принципами, это само по себе является результатом великого тапаса, совершенного в предыдущей жизни. Те, кто так не думает, попусту теряют время.

25

Однажды вечером, когда все мы сидели на горе, Бхагаван рассказал нам о двух случаях, произошедших у пещеры Вирупакша:

«В начале моей жизни здесь я как-то раз сидел на камне на горе, когда снизу пришел мальчик, чтобы со мной увидеться. Ему было около восьми. Увидев меня, он сказал с огромной жалостью: „Свами, почему ты так вот ушел, чтобы жить одному безо всякой одежды [26] ? “

Я дал ему такой ответ, который удовлетворил бы его ум: „Старшие у меня дома на меня рассердились, поэтому я ушел и пришел сюда“.

Мальчик спросил: „Чем ты зарабатываешь на еду?“

Я ответил: „Если кто-нибудь дает мне что-то, я это беру. Если нет, я не ем“.

Мальчик был поражен, что мне приходится жить такой трудной жизнью.

„Аийо!  – воскликнул он. – Пойдем со мной. Я поговорю с начальником насчет работы. Если ты несколько дней поработаешь просто за пищу, он потом положит тебе зарплату“. Я ответил на его предложение молчанием [27] .

В другой раз, когда я сидел на скамейке у пещеры Вирупакша, ко мне поднялся маленький мальчик и долго пристально на меня смотрел. Потом у него потекли слезы и он громко зарыдал. Паланисвами, который был внутри пещеры, вышел наружу и спросил его: „Почему ты плачешь?“

„Когда я смотрю на него, мне его так жалко“, – сказал мальчик и продолжил рыдать».

Шри Бхагаван, как он часто делал, когда рассказывал истории, оживлял повествование, разыгрывая по ролям действия персонажей. В этом случае он искусно сымитировал речь и рыдания мальчика.

26

Вопрос: В Пуранах говорится, что мокша означает жизнь на Кайлаше, в Вайкунте или в Брахмалоке (индуистских небесах) и получение там даршана Бога. Правильно ли это? Или же мокша наступает, только когда кто-то сливается с Брахманом в том состоянии, когда нет осознания тела, мира и ума?

Бхагаван: Жизни в Вайкунте и на Кайлаше – это не мокша. Если каждый попадет в Вайкунту и на Кайлаш, где там найти для всех места? Если я должен жить и наслаждаться блаженством вместе с Богом, тогда Бог должен быть джада (бездеятельным). Если он джада, где нам наслаждаться блаженством? [28]

Потом Бхагаван привел стих тридцать первый «Улладу Нарпаду», в котором описывается истинное состояние освобождения: