Свет Черной Звезды
Шрифт:
— О, Звезда моя, — Элиситорес поднялась, тяжело дыша и отчаянно пытаясь сдержать,- Кари, твой свет едва не ушел во тьму.
Она отступила от двери, постояла, приводя в порядок собственное дыхание и эмоциональное состояние, и вскинув подбородок, с легкостью и грацией присущей истинным дочерям света, подошла к постели, и… протянула бутылочку моему шенге. Папа потянулся, забрал у меня ребенка, устроил его на своей левой руке, и взяв бутылочку правой, начал кормить мгновенно ставшего серьезным малыша. И сосал светло-темный с таким сосредоточенным видом, что некоторое время мы все с
— Удивительный ребенок, — сообщила мне Элиситорес, — он ест только из рук Араэдена и твоего… как я понимаю, отца?
И в этом вопросе было нечто большее, чем вопрос. Тактичная и воспитанная до кончиков ногтей элара никак не хотела оскорбить меня, но в то же время ее мировоззрение явно не воспринимало такого факта как мое кровное родство с огромными лесными орками.
— К сожалению, не родного, — успокоила я ее.
Элисситорес судорожно вздохнула, взглянула на меня с благодарностью за ее восстановленное душевно-мировозренческое спокойствие, и произнесла:
— Звезда моя, ты нас не представишь?
Я кивнула и собственно представила:
— Элисситорес, познакомься, это мой папа — великий вождь Лесного племени Джашг, это Рхарге — младший вождь и его сын Рух.
А потом уже на оркском:
— Шенге, это Элисситорес, мать Ледяной Свет.
Папа взглянул на эллару с явным удивлением, но склонил голову в знак приветствия, и продолжил кормить ребенка. Ребенка, о происхождении которого, у Элисситорес явно имелись вопросы.
— Звезда моя… — начала она.
И не успела договорить, как в комнату просочился Мрак, подлетел, и развел когтистыми лапами, демонстрируя, что он ничего не нашел… Я затаила дыхание. Следующей была Тень. Она подлетела не так близко, поклонилась и отрицательно покачала головой. Когда вошел мрачный Адрас, я уже знала, что он скажет. Ничего хорошего точно.
И кусая губы, я в отчаянии позвала:
«Сатарэн!»
Мир появился огромным пугающе нечеловеческим глазом, и мысленно ответил:
«Не знаю».
— Так, — откинувшись на подушки и игнорируя вопросительный взгляд Элисситорес, сказала я, — если он опять где-то с ножиком в спине сидит, я его сама убью! Лично! Всегда вообще мечтала!
Сказала на оитлонском, к счастью. Поэтому ни Мрак, ни Адрас с Элисситорес ничего не поняли, а папа лишь внимательно посмотрел на меня и приказал:
— Рух, Рхарге, искать. Утыррка спать и восстанавливать силы.
Посмотрела на него, чувствуя, как глаза заполняются слезами.
— Ледяной Свет не мог уйти далеко, — авторитетно сказал шенге. — Мы найти, Утыррка спать.
Он мог уйти на край света. Вообще куда угодно, даже в другой мир запросто!
Но шенге уверенно добавил:
— Ледяной Свет не оставлять Утыррка одна никогда. Он не мог уйти далеко.
Хотелось бы верить, очень хотелось бы, но:
— Шенге, вы не владеть магией в этом мире, поэтому…
Договорить не дал Рух. Усмехнулся, протянул лапу и над ней самым невероятным образом распустился цветок асоа.
— Мы не владеть сначала, — сказал орк, — но Утыррка давать жизнь и дыхание этого мира, а земля давать силу.
Я, наверное, вообще никогда не пойму принципы действия этой
— Самый веселый орк спать, — приказал Рхарге и они с сыном ушли.
Когда за ними закрылась дверь, шенге передал уже опустошившего бутылочку ребенка Элисситорес, подошел, поднял меня и унес в ванную, вовремя очень.
***
И там, когда я сидела в теплой воде, а рядом никого больше не было, папа сказал:
— Утыррка поступить глупо.
— Я это понимаю, — ответила, опустив голову.
— И продолжает поступать, — безжалостно добавил Джашг.
Я не знала, что на это сказать. Назвать свои поступки глупостью с одной стороны я могла, а с другой нет — я поступила и поступала так, как считала нужным. И может быть я не права, но я считала нужным сохранить жизнь Динара, согласиться на сделку с кесарем, сбежать, возглавить свободных людей, спасти столицу Тэнетра от вторжения высших, спасти Эрадарас от вторжения уже Тэнетра, и в целом.
— Утыррка поступать так, как считать нужным, — тихо сказала я.
Мой огромный неродной, но самый близкий папа, внимательно посмотрел на меня и вдруг сказал:
— Утыррка ни разу не спросить о своей семье.
Я боялась спрашивать. Боялась услышать ответ. Наверное, не хотела знать. В Рассветном мире прошло более пятидесяти лет, едва ли мои родители оставались живы… а мне гораздо проще было думать, что они все еще существуют.
— Черный король умер, спустя несколько месяцев после твоей гибели, не прощенный твоей матерью и не простивший себя сам.
Я застыла, глядя в воду перед собой.
— Проклятая принцесса не стала соблюдать траур, обложив податями и налогами подчиненные ей страны, она принялась строить новый Праер, величественный и прекрасный, Алое Пламя был вынужден вмешаться, не желая допускать уничтожения всего, что ты построила.
Папа… Лора…как же так?
Шенге продолжил:
— Алое Пламя разыскал Локар, тот, что остался тенью Ледяного Света в Рассветном мире.
Или Лора приказала Локару сделать это… Ничего не хочу говорить, или же заведомо обвинять, но… у Лорианы был кристалл-хранитель тени кесаря, и у нее было маниакальное стремление заполучить Динара – не трудно сложить два плюс два. Мы ведь Астаримана, у нас всегда есть запасной план, и видимо когда Динар отказал ей, Лора, как истинная Астаримана, просто приступила к реализации этого самого запасного варианта. И это нормально, правда, нормально… задело лишь то, что Динар на это купился. Это действительно задело.
— Что было дальше? — едва слышно спросила я.
— Дочь великого мага Жизни прийти жить в племя Лесных, — сказал шенге.
Невольно порадовалась за маму. Просто порадовалась. Я даже не сомневаюсь, что среди орков она была счастливой.
— И живет? – я посмотрела на шенге.
— Да. Она будет долго жить, — произнес папа.
Ну, вероятнее всего теперь да, когда отец уже не будет таскать ей букетами болячки от своих залетных актрис и постоянных любовниц. Наверное, я плохая дочь, раз смею так думать, но что было то было, мне с семнадцати лет пришлось оплачивать счета лекарей, и если бы за похождения отца мы расплачивались бы только золотом.