Свет и тень, радость и печаль
Шрифт:
У Центрального телеграфа их ждали родные люди.
Скрипка в землянке
Дежурный по роте перед подъемом обошел все взводные землянки и передал дневальным приказ начштаба батальона не выводить личный состав из помещений на зарядку из-за сильного мороза. Этот милосердный приказ не был личной инициативой батальонного начальника штаба капитана Мешкова, перпендикулярного офицера, как его называл один из взводных командиров лейтенант Никитин. Капитан Мешков вывел бы солдат из землянок на физзарядку в нательных
В землянке было тесно и почти темно. Хорошо еще, что дневальные всю ночь топили печку и было не очень холодно. Землянка была низкой, и нары в ней были устроены одноярусные. Вся площадь помещения отводилась под спальные места курсантов, за исключением узкого прохода между нарами и небольшого пространства у входа, на котором размещалась пирамида для оружия, вешалка для зимней одежды курсантов и умывальник. Здесь же стояла железная бочка из-под солярки, приспособленная под печку.
Зима в 1944-м году была холодной, и морозы держались долго. При двадцатиградусном морозе отменялась только физзарядка под открытым небом, строевые и тактические занятия не отменялись. После завтрака курсанты минометного батальона строились повзводно и с оружием и взятыми на плечи вьюками с разобранными минометами направлялись на свои полигоны. Обмундирование не спасало курсантскую плоть от сильного холода.
– Вот если бы ватные штанишки, да телогреечку под бушлат, да валенки вместо этих американских ботинок, смотришь, и продержались бы мы в этом лесу до майских праздников, – балагурил курсант-ефрейтор Витя Кошман.
– Разговорчики в строю! – незамедлительно реагировал лейтенант Никитин.
На полигоне по команде взводного курсанты занимали огневую позицию, причем лейтенант Никитин подгадывал, чтобы место для этой позиции оказывалось поближе к лесу. Все так делали. Курсанты раскапывали снег до промерзлой земли, расчехляли свои 82-миллиметровые минометы и сноровисто устанавливали их в боевое положение. Командиры расчетов один за другим рапортовали о готовности минометов к бою. Это была обычная учебная тренировка, но условия, в которых проводились учения, осложнялись лютым морозом. Спасал костер. В лесу было много сушняка, деревень поблизости не было, и хворост в лесу никто не собирал. Взводный Никитин, доброй души человек, с самого начала занятий выделял по одному курсанту от отделения собирать хворост и разводить костер. Был случай, когда проверяющий от штаба полка застукал никитинский взвод греющимся у костра и, как и полагается всякому проверяющему, учинил лейтенанту разнос. Никитин спокойно и вразумительно объяснил проверяющему, что высшим командованием Красной Армии принято решение о повсеместном устройстве пунктов обогрева в зимнее время во избежание обморожений и простудных заболеваний среди военнослужащих. Принял ли к сведению проверяющий разъяснения лейтенанта Никитина, или он тоже был порядочным человеком, но о никитинском «пункте обогрева» он не доложил начальству.
Костер не только спасал от мороза не по-зимнему одетых курсантов, но еще и скрашивал долгие часы тактических занятий.
У костра не только тело, но и душа курсантская отогревалась. И несмотря на то, что добрую половину времени, отведенного для занятий, курсанты проводили у костра, учебную программу лейтенант Никитин со своим взводом отрабатывал по полной программе. Заканчивая занятия, взвод быстро разбирал минометы, укладывал их составные части во вьюки,
Во взводе был один курсант, парень из Россоши с очень веселой фамилией Вертипорох, что давало острословам повод для бесконечных шуточек и насмешек. На основе занятной фамилии курсанта придумывалась масса вариантов, один смешнее другого, вплоть до непечатных словообразований. Но изо всех возможных и невозможных буквосочетаний приклеилось и закрепилось за Вертипорохом прозвание Крутиворотник. Вертипорох ничего не имел против этого и охотно откликался как на родную, так и на придуманную фамилию. В связи с этим иногда дело доходило не только до смешного, но и до самых настоящих недоразумений.
Однажды на строевых занятиях лейтенант подал команду:
– Курсант Крутиворотник, выйти из строя!
Вертипорох сделал положенные два шага вперед, повернулся кругом и замер в ожидании дальнейших приказаний.
В строю обозначилось некоторое шевеление и раздалось хихиканье.
– За невыполнение приказания в срок объявляю вам два наряда вне очереди, – объявил Никитин. – Вам ясно?
– Так точно, товарищ лейтенант!
– Становитесь в строй!
Вертипорох занял свое место в строю, а во взводе послышался уже явно выраженный смех.
– А что это вы сегодня такие веселые? Отставить смех! Построиться в колонну по четыре! – скомандовал взводный. – С места, с песней ша-гом марш!
В тот же день после отбоя в наряд на кухню чистить картошку Вертипорох не вышел. Это было сделано по предложению его земляка, тоже россошанца Вити Кошмана, назначенного старшим наряда. Остряк и умница Витя Кошман, низкорослый, на коротеньких ножках паренек был полной противоположностью своего высоченного земляка.
– Кому комвзвода влепил сегодня наряд? – спросил Витя своего добродушного товарища.
– Как кому? Мне, – ответил Вертипорох.
– Так вот что учти, Андрюша, не тебя комвзвода послал в наряд, а какого-то Крутиворотника. У тебя же другая фамилия, или ты ее поменял?
– Ничего я не менял, и фамилия у меня какая была, такая и осталась.
– Ну вот и ложись спать. А на кухню чистить картошку пусть идет Крутиворотник, – объявил Витя, и взвод единодушно его поддержал.
После отбоя лейтенант Никитин зашел на кухню проверить, как его курсанты выполняют задание наряда. Отсутствие Вертипороха он сразу же заметил. Да и нельзя было не заметить, потому что Вертипорох был молодым человеком очень высокого роста – 188 сантиметров отмерила ему природа. Ему даже пищевого довольствия, согласно военного распорядка, была назначена двойная норма.
– А где же этот длинный, как его – все забываю – Крутиворотник? – спросил взводный.
Дальнейшее выяснение ситуации было разыграно в точном соответствии с тем, как и предполагал ушлый ефрейтор Витя Кошман.
– Вызывал я на построение в наряд Крутиворотника, но никто не откликнулся. Нет в нашем взводе курсанта с такой фамилией.
– Как это нет? – возмутился взводный. – А кого я перед строем сегодня в наряд назначил?
– Так точно! Было дело. Отдавали вы сегодня приказ курсанту идти в наряд, – согласился ефрейтор. – Но кому вы объявили наряд?
– Кому, кому? – теряя терпение, ответил Никитин, – Этому самому – как его – Крутиворотнику.
– В том-то и дело, что во взводе есть курсант по фамилии Вертипорох, а никакого Крутиворотника у нас нет. Посмотрите списочный состав взвода.
Лейтенант Никитин помолчал какое-то время, а потом хохотнул наподобие того, как это делают на сцене проштрафившиеся и разоблаченные персонажи.
– Ну, шкодники, хохмачи, аферисты. А что ж вы постоянно долдоните Крутиворотник да Крутиворотник?