Свет и Тень
Шрифт:
И тут Рыску осенило. И как она раньше не додумалась? И толпа так удачно рассеялась, предвкушая завтрашнее зрелище...
–Давай серёжки, – велела она, возникнув перед препирающимися маргиналом и цыпочкой. Бомж моментально и без разговоров выполнил её просьбу.
Рыска повертела безвкусные безделушки, отметив главное для себя: стальные загнутые крюки, которые вдеваются в уши. – Я их забираю, – решила путница.
– Они мои! – взвизгнула цыпочка.
– На вот, вместо них, – она сняла с пальца настоящее золотое обручальное кольцо. Всё равно оно больше было ей не нужно. Шлюха открыла было рот, но спорить не
Рыска подошла к спящему Кроту.
– Проснись, – она дотронулась до него рукой, и парень в ту же щепку сел на лавке, где спал.
Рыска сунула ему под нос серёжки.
– Зачем? – удивился он.
– Сможешь таким крюком замок открыть? – спросила она.
Крот пожал плечами.
– А как не фиг делать! – профессионально сказал он.
– Так вперёд и побыстрее, – велела она.
– А потом что? – спросил парень.
– А потом держитесь все за мной. И как только выйдем из тюрьмы, разбегайтесь кто куда, лучше покиньте город. Уже вечереет, всё должно выгореть. А уж если вас возьмут, валите все на меня.
Сокамерники медлили.
– Ну что, до скончания века тут сидеть собираетесь? – рявкнула Рыска, – Давайте, поднимайте задницы! Всем дороги подправлю, будете жить по-человечески! – пообещала она.
Крот со вздохом разогнул серёжку.
– Меня и так повесят, и так, какая мне разница? –буркнул он, подходя к решётке.
Остальные тоже стали подниматься.
– Спасибо вам, госпожа Рысь, – начала шлюха. – А можно мне такую дорогу, чтоб замуж выйти, детей родить...
– Можно, – махнув рукой, согласилась Рыска. – Только уж попозже... Но всенепременно. Вы меня тут немного развлекли, поверили в мою невиновность, а я добра не забываю. За это я всех выведу.
– У тебя и оружия-то нет, – всё еще сидя, возразил придушенный бродяга.
– У меня оно есть, – Рыска подёргала себя за косу, хмуро улыбнувшись. – Поднимайся давай!
В этот момент замок, звякнув, открылся.
Рыска протянула крысу шлюхе.
– Я боюсь! – дёрнулась та.
– Больше, чем каторги? Не мели ерунды.
Едва девица неуверенно, двумя пальцами взяла зверька, нацелившегося её цапнуть, как Рыска в два счёта оказалась в коридоре, затем в кабинете, дверь в который никто не удосужился закрыть, схватила ножны с мечами, тут же их надела и заняла позицию впереди своей свиты. С мечами наголо.
Из всех камер неслись приветствия смельчакам.
– Молодцы! Побейте всю стражу!
– И нас выпустите! – кричал кто-то.
Но Рыске было не до них. Ей надо было теперь торопиться.
Незадачливый стражник, которому, видимо, Виттора открыла захлопнувшуюся дверь, попался им на пути через щепку и схватился за меч. Но он был всего лишь посредственность, к тому же, не оценил противника по достоинству. В камере его и закрыли, без единой царапины. Убивать попавших под раздачу Рыска считала недостойным.
...Уже четверть лучины спустя, когда её сокамерники растворились в сумерках вечернего города, она скакала по направлению к столице. Побег удался так легко, что девушка мучилась вопросом: ну почему, почему не додумалась до этого раньше?
За ней теперь, конечно, пошлют погоню, но это уже не в камере. Пусть попробуют догнать нетопыря на коровах, а догонят – неизвестно, кому хуже от этого будет. Да и вообще, это неважно. Важно сейчас спасти тсарскую чету.
Рыска
Рыска мрачновато усмехнулась и настроилась на победу. Все было теперь при ней: и свобода, и верная скакунья, и оружие, и крыса, а главное... Дар вернулся к ней, стоило Витторе отойти подальше.
*
Она скакала всю ночь, держа в голове одну лишь мысль: успеть. Что бы там в жизни ни произошло, стать причиной гибели монаршей четы было бы намного страшнее всего остального, и потому она торопилась, как только могла, не позволив себе ни единого привала.
Немилосердно хотелось пить и есть, но всё, чем Рыска располагала – это парочка сухарей и четыре сушёных-пересушеных пескаря (схватила со стола, где пировали стражники). Когда она всё это съела, пить захотелось ещё сильнее, но ничего похожего на речку или ручей ей так и не попадалось. И зачем только она съела всё это? И вообще, очень неудобно, что в трудные моменты жизни её тянет жрать. Вот бы как Альк, терять аппетит от волнения...
Альк... Вспомнив о нём, Рыска фыркнула. Как она ни старалась завести в себе механизм обиды, ничего у неё не получалось. Неприятно – это да. Но совсем не смертельно, как оказалось чуть позже, как только девушка слегка успокоилась. А как же страшно было думать о том, что они навсегда расстались! Чем дальше, тем чётче Рыска понимала, что лучше уж ждать героя, того, в кого давно и безнадёжно влюблена, и при этом чувствовать себя немножко дурой из-за измены последнего, чем задирать нос и говорить всем, включая себя, что всё кончено. Тем более, она давно знает, какой он; никакого открытия Виттора ей не сделала.
Однако гадостный осадок присутствовал. Появилось ощущение собственной вторичности: да мало ли, сколько у него сыновей по всему тсарствию и за его пределами?
С другой стороны, публично признался в любви он только ей. А если нет?.. Вот Саший, отделаться от этих мыслей не получалось, они то и дело выскакивали на первый план.
Как же это трудно, когда в твоей душе всё одновременно: и страх, что больше не увидишь любимого человека, что его жизнь под угрозой, и обида на него, и ревность и... как это ни банально, любовь. Да и думать теперь надо было совсем не об этом.
Думать надо было о том, что беспринципная, а может, и сумасшедшая тварь в человеческом обличье, по недосмотру богов получившая дар и высокородность, а по недосмотру людей – знания и путничью грамоту, находится на полпути к столице и имеет целью обезглавить тсарствие. Что ещё Виттора собирается сделать, Рыска старалась пока не думать...
Тсарица-видунья вполне была способна и найти Рыскиного сына, и убить – рука у неё не дрогнет, но до монаршей четы ей сейчас ближе, и эта цель приоритетнее, и потому начнет она с Шареса и Исенары, а уж потом возьмется за всё остальное. Необходимо не дать сделать ей ни то, ни другое. Нужно убить Виттору, чего бы это ни стоило.