Свет надежды

Леонова Светлана

С едва скрываемым волнением она смотрела на золотую цепь с камнем-кулоном, но едва только капюшон, укрывавший от пронизывающего ветра, был скинут, в глазах ее мужа ярко вспыхнули искры гнева. Его взгляд, казалось, сам метали молнии, а грозный рык, перекрывший даже вой ветра и раскаты грома, уничтожил остатки ее сил и храбрости. Эта резкая перемена в нем пугала ее, но когда смысл произнесенного достиг ее разума, ей стало все понятно: вовсе не она должна была стать невестой. Ее отец обманул Зангру, обманул ее правителя. Вместо нее должна была быть принесена в жертву Бродика, ее старшая сестра. Только осознала она причину внезапного исчезновения сестры, поспешность

и таинственность собственных сборов к этому браку. Отец не счел нужным оповестить об исчезновения дочери и о возможности изменения сделки – он просто заменил одну дочь на другую. Словно какой-то неодушевленный предмет на базаре.

Правитель Зангры долго всматривался в ее побледневшее от страха лицо. На скулах его от гнева играли желваки, но он по-прежнему только молча прожигал ее взглядом. О чем думал он сейчас? Признает ли он брак не состоявшимся и вернет обратно к отцу или же разорвет на части прямо здесь? В любом случае, он имел полное право на вершение любого своего решения: его жестоко обманули, унизили таким жестом, выставили посмешищем не только перед другими народами, но, в первую очередь, перед собственным.

Вокруг словно образовалась пустота, воздух закончился и не возможно было сделать даже самого крохотного вдоха. Пульс отсчитывал мгновения – время до принятого решения. Айна со страхом смотрела в суровое лицо мужчины и ждала, в то время как на его лице не дрогнул ни один мускул, даже глаза не выдали ни одной эмоции. Он с небрежностью бросил ей в ноги цепь с кулоном и отвернулся.

– Можете передать своему правителю, что я от своих слов не отказываюсь, – чуть задержавшись на месте, но так и не оборачиваясь, сказал он сопровождавшим девушку старику и женщине. – Она поедет с нами. Обряд свершен.

Эти слова, казалось, удивили не только ее одну: все собравшиеся смотрели на него, кто вопросительно, кто с удивлением. Воины быстро обуздали свои эмоции, вернув себе прежнее хладнокровие.

– Ты хочешь, чтобы мы бросили ее одну, среди чужаков, люто ненавидящих все, что связано с упоминанием Моргаша? – неожиданно громким и грозным голосом вступился Вилен. Наверное, когда-то он был славным воином, ничем не уступавшим любому из тех, что стояли сейчас пред ним плечом к плечу со своим правителем, и он мог вселять такой же страх одним своим суровым видом. Но время не щадит никого, и, хотя фигура его сохранила прямоту выправки, былое величие лишь изредка являлось окружающим, прорезаясь сквозь морщины и седину.

Правитель Зангры остановился и обернулся.

– Вы сами отдали ее нам, – сухо бросил он. – Договор заключен. Так и скажите своему повелителю.

Последние слова были едва ли не выплюнуты, в них слышалась неприкрытая ненависть и презрение.

– У нее есть имя, – крикнул вслед Вилен, но ответа или хоть какой-то реакции так и не дождался.

– Тебе лучше поторопиться, если не хочешь насмерть замерзнуть в горах, – не оборачиваясь к своей жене, бросил ей на ходу мужчина, давая понять, что более задерживаться здесь он не намерен.

Принцесса растеряно смотрела вслед уходящему мужчине. Гнев его сменился абсолютной холодностью и равнодушием, словно она была не значимее любой песчинки под ногами. Его самообладание поражало, а ведь пренебрежительный жест, с которым он бросил пред ней цепь, еще недавно выказывало все его отношение к ней: для него она не более чем грязь. Девушка опустилась вниз, подняла дрожащими пальцами символ своего нового статуса, а потом стала медленно собирать рассыпанные вокруг драгоценные камни, что стали даром ее мужа в

знак скрепления союза. Так правитель Зангры сознательно унизил ее, чтобы показать подлость ее отца и, как в противопоставление, отчаянное желание народа Зангры установить мир любыми путями, даже принимая явную провокация в виде нарушения договоренностей. Поставил ее на колени, давая понять, что только в этом случае она могла называться его женой и только в этом случае все договоренности будут в силе и между двумя народами будет возможен мир. Ее гордость в обмен на благополучие тысяч людей по обе стороны границ.

Девушка посмотрела на Сениру, а затем на Вилена. От его проникающего состраданием взгляда стало не по себе. Старик тоже понимал, что ее ждет в чужом краю, особенно теперь, когда их собственный народ оказался не достоин доверия. Печально опустив глаза, она собрала все рассыпавшиеся по земле драгоценности в тюк, туго связала и решительно выпрямилась, устремив взгляд на своего мужа. Ей нужно было следовать за ним. В его дом, который теперь должен стать и ее тоже. Оглянулась на Вилена и едва сдерживающую слезы Сениру, и у самой защипало в глазах. Нужно прощаться. Сделала несколько робких шагов к своим провожающим и тут же оказалась в теплых объятиях нянюшки. Ее слезы выворачивали душу наизнанку, становилось так безумно больно. По ним она будет скучать больше всего. По своей Сенире, что вырастила с младенчества, и по ворчливому Вилену, всегда мрачному, словно хмурые тучи, но ни разу не пожалевшего для нее доброго слова или маленького гостинца. Они стали для маленькой девочки и учителями, и семьей.

– Не плачь, моя Сенира, – старалась успокоить старую женщину девушка, – все будет хорошо. Спасибо тебе за все.

Затем обернулась к старику, взяла его за руку, но не сдержалась и тоже порывисто обняла.

– Вилен, спасибо тебе. И береги нянюшку. А это… – она вложила в руку старика наполненный драгоценностями тюк, – это отнеси отцу.

Тяжелая рука старика коснулась ее волос.

– Я тебя не оставлю одну, моя девочка, – уверенно произнес он. – Вилен будет с тобой до тех пор, пока жив. Сенира, что скажешь? Продолжим путь дальше?

Женщина охнула, но для принятия решения ей даже времени не потребовалось:

– В редкие случаи соглашаюсь с тобой, но сегодня такой день.

– Вы навлечете на себя гнев отца, – возразила девушка. – Не стоит…

– Мы пойдем с тобой, – тоном, не терпящим возражения, постановил Вилен. И оставалось лишь удивляться, откуда в этом старике такая стойкость и сила духа, что даже сквозь годы оставались главным стержнем его характера. – Идем.

Все трое поспешили вслед за спустившимися воинами. А внизу их уже нетерпеливо ждал правитель Зангры, держа под уздцы своего коня и о чем-то переговариваясь с одним из своих дружинников. Он увидел следовавших за девушкой старика с женщиной и нахмурился.

– Хотите удостовериться, что с ней ничего не случится? – холодным недовольным тоном произнес правитель. – Моего слова будет достаточно? Возвращайтесь в свои земли. Мне не нужны чужаки.

– Мы следуем за своей госпожой, – таким же ледяным голосом, отчеканивая каждое слово, ответил Вилен.

Два жестких взгляда схлестнулись в борьбе. Ни один из мужчин не отводил глаз, показывая, что отступаться от своих слов никто не намерен. Борьба характеров.

– Малейшее подозрение в твой адрес и… – Продолжать молодой мужчина не стал, но старик его ясно понял. Небрежно опущенная на рукоять кинжала рука красноречиво показывала, что может произойти: чужак будет наказан смертью.