Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами
Шрифт:
Пять дней длилась мощная артиллерийская подготовка перед штурмом Кенигсберга, одной из самых мощных крепостей в Восточной Пруссии. Пять суток над головами трех смельчаков летали снаряды особо крупных калибров, наши и вражеские. Ночью было светло, как днем. Залпы орудий, завывание снарядов, грохот взрывов соединялись с непрерывным гулом сотен самолетов, беспрестанно бомбивших город. Именно там, в этом аду, Озеров загадал: если выживет, то обязательно расскажет потомкам о своей эпохе.
Озеров выжил. За участие в штурме Кенигсберга он был награжден орденом Красного Знамени. И когда два года спустя, демобилизовавшись, он поступил на режиссерский факультет ВГИКа, его сокурсники, тоже бывалые солдаты, чуточку завидовали ему, майору, вышагивающему по гулким коридорам института с редким и почетным орденом на гимнастерке. Те, кто воевал, знали цену этой награде.
Трудная дорога – от замысла к воплощению темы войны, к
В 1951 году Озеров окончил институт, но свою киношную карьеру начал с невинного видового фильма «В Никитском ботаническом саду». Затем им были сняты фильм об артистах цирка «Арена смелых» (с С. Гуровым) и современная драма «Сын». Наконец, в 1958 году Озеров снял свой первый военный фильм, но тот был основан на материале Гражданской войны – «Кочубей». После чего Озеров переключился на создание совместной кинопродукции: «Фортуна» (совместно с Албанией), «Большая дорога» (с ЧССР). И кто знает, сколь долго Озеров снимал бы подобное кино, если бы в первой половине 60-х не сошлись воедино сразу несколько обстоятельств. Во-первых, в октябре 1964 года к власти в Кремле пришел Леонид Брежнев. Он начал постепенный возврат страны к державному курсу, который выразился в реабилитации тех людей, кто всегда ассоциировался в народе с патриотизмом: И. Сталина, Г. Жукова и др. Этот поворот курса был в штыки встречен либеральной частью интеллигенции, зато патриотами, наоборот, восторженно. Озеров относился к последним.
Во-вторых, в западном кинематографе началась широкомасштабная кампания по популяризации событий Второй мировой войны, связанных с действиями союзнических армий США и Англии. Эта кампания была ответом Запада на волну советских фильмов о войне, накрывшую мир с конца 50-х. Тогда свет увидели такие фильмы, как «Летят журавли» (1957), «Судьба человека», «Баллада о солдате» (оба – 1959). Фильмы эти победной поступью шагали по планете, завоевывая награды на самых престижных кинофестивалях мира и чрезвычайно популяризируя советского воина-освободителя. С точки зрения пропаганды подобный пиар был большой победой советской идеологии. Понимая это, западные стратеги «холодной войны» решили нанести ответный удар. Тем более что Запад также участвовал во Второй мировой войне, хотя это участие было, конечно, несравнимо с советским: например, если англичане воевали с 1939 года, то Франция пала практически сразу (в 1940 году), а американцы включились в войну только в 44-м. Однако посредством кинематографа Запад поставил цель затушевать эти факты и предстать перед миром в ореоле победителя. Причем еще большего, чем Советский Союз, который нес главное бремя войны и потерял за четыре ее года тридцать миллионов человек.
Тем более ряд стратегических ошибок хрущевского руководства позволял западным стратегам изменить ситуацию в свою пользу. И главным козырем для них был доклад Хрущева «О культе личности», который подорвал единство в социалистическом блоке и привел к кровавым событиям в Венгрии осенью 56-го. После этого западная пропаганда обвинила Советскую Армию в неоправданной жестокости и приложила массу усилий, чтобы подорвать в общественном сознании своих стран тот положительный образ советского солдата, который сформировался у западного обывателя благодаря тому же кинематографу. А свято место, как известно, пусто не бывает. В итоге в планах западных идеологов было заменить на мировых экранах советского солдата-победителя другим – преимущественно американским.
И вот уже в начале 60-х кинематографисты США в партнерстве с ведущими европейскими странами (Англией, Францией, ФРГ, Италией) решили создать уже свою «волну» военных фильмов, гораздо более грандиозных по своим масштабам, чем советские ленты о войне. Так на свет появились широкомасштабные блокбастеры «Самый длинный день» (фильм состоял из нескольких новелл, снятых режиссерами разных стран), «Освобождение Парижа», «Битва в Арденнах» (на этот фильм было потрачено 3 миллиона фунтов стерлингов), где во главу повествования ставились прежде всего баталии, которые вели на фронтах Второй мировой союзнические армии, а о советском участии вообще ничего не говорилось. Эти фильмы пользовались большим успехом во многих странах мира, принося их создателям двойной успех: и коммерческий, и идеологический. Естественно, оставить этот вызов без ответа Советский Союз не мог.
Именно державный курс брежневского руководства и желание адекватно ответить Западу родили на свет одно из грандиознейших произведений советского кинематографа – эпопею Юрия Озерова «Освобождение».
Фильм «Освобождение» вряд ли бы состоялся, если бы в это самое время кремлевское руководство не сняло многолетнюю опалу с маршала Советского Союза Георгия Жукова. Начался этот процесс в 1965 году, когда 8 мая Жукова пригласили принять участие в торжественном заседании, посвященном 20-летию Победы. Когда он появился в зале, присутствующие в едином порыве поднялись со своих мест и встретили маршала громом аплодисментов.
Справедливости ради стоит отметить, что хлопали далеко не все. Начальник Главпура Епишев, маршалы Иван Конев, Андрей Гречко, да и ряд других военачальников бесстрастно взирали на появление Жукова, продолжая таить на него обиду за события конца 50-х, когда Жуков был министром обороны. Вот почему, когда возникла идея фильма «Освобождение», эти люди голосовали обеими руками «за», но с одним условием: в нем должно быть как можно меньше Жукова. Но сценаристы придерживались иного мнения, считая это условие неприемлемым: Жуков был слишком крупной фигурой, чтобы пройти мимо нее, снимая эпопею о войне. Поэтому на первом этапе работы над сценарием особенно много претензий со стороны военных цензоров вызывали эпизоды с участием Жукова. Но поскольку за политической реабилитацией маршала стоял лично Брежнев, справиться со сценаристами было уже невозможно.
Несмотря на то что процесс реабилитации Жукова был в самом разгаре, сделать его консультантом фильма Озерову не удалось. Против выступило руководство Министерства обороны и сам министр кинематографии Романов, которые назвали другую кандидатуру – генерал-лейтенанта С. Штеменко. В итоге Жуков работал на картине на общественных началах, и Озерову даже не удалось выбить для него гонорар в скромные 120 рублей. И это при том, что консультантами западных фильмов о войне были генералы Монтгомери и Эйзенхауэр, которые удостоились за это гонораров в несколько сот тысяч долларов! Что касается Жукова, то он предоставил сценаристам рукопись своей книги, которая только-только начала пробивать себе дорогу к широкому читателю и которая здорово помогла создателям эпопеи в их работе.
К слову, вслед за авторами «Освобождения» Жукова реанимировали в кинематографе и другие деятели кино. В частности, Василий Ордынский, который в соавторстве с писателем Константином Симоновым снял в 1966 году документальный фильм «Если дорог тебе твой дом» (о битве за Москву осенью – зимой 41-го), где Жуков выступал в качестве одного из главных рассказчиков.
Не меньших треволнений, чем Жуков, авторам поначалу доставлял и образ Сталина. Поскольку на дворе стоял 1965 год и личность «вождя всех времен и народов» была все еще под негласным запретом, сценаристам поначалу запретили выводить его даже в качестве второстепенного персонажа. Им разрешили только… два раза упомянуть его в разговорах между военачальниками. Выглядело это, конечно, абсурдно (эпопея о войне без участия Верховного главнокомандующего!), но поначалу было именно так.
Однако по мере написания сценария и, главное, по мере изменения идеологического климата в стране ситуация менялась. После того как на XXIII съезде КПСС Брежнев упрочил свое положение в партии и был избран ее генеральным секретарем, имя Сталина стало все чаще упоминаться в печати, причем уже без всякого негативного оттенка. И вот в сценарии «Освобождение» Сталин появляется в качестве одного из персонажей, чего не было в советском кинематографе вот уже почти 15 лет. Он присутствует в нескольких эпизодах в Ставке, на Тегеранской конференции. Выглядит при этом как неплохой военный стратег (тот же Хрущев, например, обвинял Сталина в том, что тот «умеет воевать только по глобусу») и мудрый государственный руководитель. В одном из эпизодов Сталин отправлял зажравшегося полковника из тыла на фронт, что усиливало симпатию к «вождю всех народов». Конечно, были в сценарии и эпизоды, должные вызвать и обратные чувства к Сталину, но они его касались как бы не впрямую. Например, в одной из сцен представитель швейцарского Красного Креста говорил заключенным, что Сталин отказался от защиты военнопленных этой организацией.