Свет проклятых звёзд
Шрифт:
— Свобода, — произнёс Манвэ Сулимо, смотря глазами исполинского орла сквозь чащу, — была ли она хоть когда-нибудь? Даже Песнь Творения нам диктовали.
Стоя на ажурном балконе залитого светом Древ дворца вместе со своей королевой — Вардой Элентари, Владыка вздохнул.
— Свобода не безгранична, — отозвалась Царица Звёзд, сияя белоснежной кожей на фоне чёрных, словно предвечная тьма, волос и сине-серебристого платья. — И должна неизменно оставаться такой, ибо всё имеет предел, и приходится считаться с теми, кто рядом.
— Но ведь никто не мешает твоим
— Купол неба тоже не бесконечен над Ардой. А чужим звёздам здесь не место.
— Ты права. И таков Замысел Творца. Я лишь пытался понять, что могло не устроить безумных бунтарей.
Манвэ немного помолчал, и дальше стал говорить уже не вслух, перестал использовать для речи эльфоподобную плоть:
«Ты любишь вспоминать, как мы примеряли тела? Это было забавно, правда?»
«Да, мы тратили время и силы на сотворение красивых хроар для себя, и то была блажь, но блажь необходимая».
«Мы ограничили свободу духа, но в Арде так удобнее».
Вала и Валиэ встретились глазами, оживляя прошлое, когда сквозь всевидящие взоры орлов Владыки Манвэ Сулимо все Творцы мира увидели Старших Детей Эру. Прекрасные, идеально-гармоничные создания появились из звёздного сумрака на берегу озера, пробудились и поднялись с песка и травы. Они с наивным любопытством рассматривали друг друга и самих себя, трогали, изучали. И Валар поступили с новыми нарядами-телами так же. Эльфы пробовали еду, воду, познавали возможности плоти, делясь ощущениями, и даря самое приятное тем, кто больше понравился.
Валар поступали так же.
Улетай на крыльях ветра
Ты в край родной, родная песня наша!
Туда, где мы тебя свободно пели,
Где было так привольно нам с тобою.
«Мы искали удовольствия, Король Арды. Выбирали вкуснейшую еду, создавали и упорядочивали красоту. Но не все так поступали».
Там, под чёрным небом,
Негой воздух полон,
Там, под кровом моря
Дремлют горы в облаках.
Там так ярко звёзды светят,
Родные горы серебром блистают,
В долинах пышно травы расцветают,
И соловьи поют в лесах туманных.
«Мелькор развоплощён и заперт, Создательница Света, и его зло мы вычистим, насколько хватит сил».
Всевидящий взор орла-посланника, кружившего над средиземским лесом, сфокусировался на робком движении внизу.
Манвэ со вздохом скривился: по заросшей чёрно-сиреневым мхом земле, во тьме вечной ночи копошилось в поисках грибов скрюченное тельце, похожее на эльфийского ребёнка, только с головой взрослого, которую тонкая шея со шрамом по кругу едва держала. Руки и ноги были переставлены местами, левые находились справа, а правые — слева, из распоротого живота торчали двигающиеся щупальца осьминога, а от поясницы рос похожий на ослиный хвост. Каким образом это искажённое создание до сих пор жило, было непонятно, к тому же ело оно ядовитые светящиеся поганки, изначально задуманные Йаванной только для отражения звёздного света, но испорченные Мелькором и ставшие опасными. Однако, похоже, именно они позволяли страдающему уродцу
— Съедобное мясо, — снова заговорил вслух Манвэ. — Торондор, — обратился он к орлу, — можешь скормить птенцам.
Птица устремилась вниз.
— Господин Сулимо, — бесшумно стремительно появился на балконе глашатай Владыки, — к подножью Таникветиль прибыл Феанаро Куруфинвэ. С дарами. Ты примешь его у себя?
***
На столе у широкого арочного окна высокой башни развернулась ещё одна карта. Пришлось отодвинуть в сторону длинную трубу на подставке, внутри которой находилось множество линз.
— Эртуил, — старший сын короля Финвэ и первой королевы Нолдор Мириэль Териндэ придавил края листа искуственно выращенными полосатыми кристаллами и обратился к другу, — я уверен, что достиг достаточной высоты мастерства, чтобы делать подарки для Валар.
Помощник хмыкнул, отложил чертёжные инструменты.
— Ты изменился, когда стал глубоко изучать Валарин, Феанаро, — сказал он с интересом, — словно язык Творцов помог тебе в исследованиях, раскрыл таланты. Как будто это твоя родная речь.
«Нерданель тоже говорит подобное, — подумал принц, — только в другой ситуации, — вспомнив супружескую постель, сын нолдорана улыбнулся. — Как бы я хотел, чтобы она разделяла со мной изучение Арды, а не тратила вечность впустую, сюсюкаясь с моими недругами!»
— Я пока не изучил влияние Валарина на способности Народа Звёзд, — Феанаро опустил горящие глаза на карты Амана, — я хочу сам найти камни, которыми украшу дары для Владык.
— Но зачем, отец? — всё это время занятый переписыванием способов огранки рубинов Куруфинвэ-младший отвлёкся от книг. — Мы ведь всегда можем попросить помощи Вала Ауле или Майя Курумо, и они легко поднимут необходимые нам кристаллы и металлы с любой глубины.
Посмотрев на пятого сына, принц сначала едва не испепелил его взглядом, но быстро стал утомлённо-равнодушным, мол, не понимаешь, значит, и объяснять нет смысла.
— Есть закономерность, — Феанаро снова загорелся азартом, — металлы и драгоценные камни находятся не в любом месте, и кузницы Ауле размещены не случайным образом. У нас достаточно металла и знаний для изготовления инструментов, поэтому мы… — старший сын нолдорана взял завёрнутый в ткань заточенный уголёк и начертил идеальный круг около западного хребта, — отправимся сюда.
Куруфинвэ-младший, уставший от разъездов с Тьелко, погрустнел — опять покидать дом и любимую мастерскую.
— Эртуил, — резко встав, приказал Феанаро, — собери команду. Выезжаем завтра утром. Куруфинвэ, следи за кузницей.
Радости Атаринкэ не было предела, однако демонстрировать счастье Феанарион не стал: отец поступил милосердно, намеренно или нет, но в любом случае злоупотреблять удачей не стоит.
К тому же пятый сын мастера надеялся найти спрятанные отцом записи по изучению Валарина, но все попытки оказывались провальными. Не мог же величайший языковед Амана просто уничтожить свои труды! Или… мог? Но зачем? Неужели не жаль потраченных усилий?