Свет твоих глаз
Шрифт:
– Да, семь. У родителей есть загородный дом, – машин на перекрестке почти не было, прохожих тоже, и Эд говорил, не повышая голоса и крепко сжимая мои пальцы. – Они зовут его дачей, но жить там можно круглый год. Собственно, они там и живут вместе с младшим братом.
Я обратила внимание, что Эдуард, получается, как-то отделился от остальной семьи. Даже хотела спросить, как это вышло, но Скворцов рассказал сам.
– Мне рано захотелось независимости. С восемнадцати лет я живу самостоятельно. Но на выходные езжу… – он запнулся, поморщился
Нравилось? Да ему и сейчас нравится! Вон сколько горечи в голосе и в опущенных уголках рта! И замолк опять…
– И где-то там, рядом с родительской дачей, собачий питомник? – я отвлекла мужчину от невеселых мыслей, и он спохватился.
Кивнул, потом мотнул головой, словно путаясь между «да» и «нет».
– У родителей есть сосед. Он не то чтобы заводчик, но время от времени позволяет своей лабрадорихе погулять во время течки, а потом продает щенят. Я давно подумывал взять себе питомца, а тут так сложилось…
Скворцов покачал головой.
***
Эдуард
Только беседуя с Вероникой, я вдруг понял, как вовремя появился у меня Найджел. В августе, каких-то три месяца назад, мне и в голову не приходило, что к концу осени я буду нуждаться в поводыре…
В тот августовский жаркий воскресный день мать, Виктория Скворцова, отправила меня к соседу за закаточной машинкой. Сосед взял ее на время и не спешил возвращать, а мама Вика любила заниматься заготовками. Вот и отправила сына «выбивать долги».
Войдя в соседский двор, я не удивился, когда под ноги суетливой гурьбой ринулись четверо щенят. Обступили, мотая хвостами, вставая на задние лапы, выпрашивая ласку.
Я присел на корточки, принялся наглаживать лоснящиеся палевые шкуры, ворковать над малышней. Скованные после напряженной трудовой недели плечи расслабились. Разгладилось лицо, а губы сами собой расплылись в улыбке.
Щенята теснились, толкались, напирали. Я заметил, что одного малыша оттерли, отодвинули трое других.
– Эй, ну-ка иди сюда! – выхватил из кучи малы поскуливающего страдальца. Взял на руки и тут же заметил неладное. – Что это у тебя с лапой?
– Таким уродился, – услышал голос соседа. – Видно, придется усыпить. Кому такой дефективный нужен?
Щенок, будто чувствуя нависшую над ним угрозу, прильнул к моей груди, задрожал толстеньким тельцем, уткнулся мокрым носом в модную щетину на моей щеке.
Я стиснул жмущегося ко мне малыша чуть крепче.
– Сколько ты за него хочешь? – спросил соседа.
– Так отдам.
– Так – нельзя. Плохая примета. Будто сам не знаешь!
Достал портмоне, нашел десять долларов, сунул мужику.
– И закаточную машинку верни. Мать компоты ставит, – вспомнил о цели визита.
Сосед принес машинку в пакете, и я со щенком на руках отправился обратно.
Родители встретили нас удивленными улыбками:
– Эд, тебе уже не три года, а тридцать два! Что это ты вдруг вспомнил о своей страсти
– Я не собираюсь спасать всех. – Я отдал матери пакет с машинкой и перехватил щенка поудобнее. – Но этот парень будет жить со мной. Давно хотел щенка завести.
– Твоя жизнь – тебе решать, – в беседу вмешался отец. Он помогал маме Вике – чистил и резал яблоки. – Но лучше бы ты жену завел и детей. Я поздно женился, но мои сыновья, похоже, решили меня переплюнуть. Оба.
– Потому что сейчас таких девушек, как наша мама, не делают, – устало ответил я.
Родители время от времени поднимали тему женитьбы. Мы с братом понимали их беспокойство. Не знаю, как брат, а я ничего не мог с собой поделать: девушки привлекали меня исключительно как подруги на ночь. Сердце – молчало. А брать в жены нелюбимую женщину я не считал возможным. Понимал, что нелюбимая очень скоро опротивеет, начнет раздражать. И кому от этого будет лучше?
***
Разумеется, я не стал рассказывать Веронике про разговор с родителями. Вкратце объяснил, как ко мне попал Найджел, а потом переключился на мысли о завтрашнем дне.
– Раз уж ты неплохо водишь, отвезешь завтра нас с Найджелом в школу собак-поводырей. Мой водитель будет счастлив получить, наконец, два полноценных выходных.
Умом я понимал, что домработница – не личная помощница и не персональный шофер, но вряд ли девчонка станет возражать против дополнительных обязанностей. Ну, накину пять тысяч сверху ей к зарплате, чтобы компенсировать беспокойство. Хотелось, чтобы она поскорее познакомилась с Яснодаром и освоила самые частые маршруты, по которым мне приходится передвигаться в течение недели. Мало ли когда пригодится.
Отчего-то я планировал будущее так, словно она уже прошла испытательный срок и осталась в моем распоряжении надолго. Самое меньшее – на год. Правда, пока совершенно непонятно, что она решит насчет контракта. И что решу я. Родители точно не одобрят мой отказ уничтожить документ и встанут на сторону Вероники. Так что у меня есть всего две недели, чтобы уговорить домработницу стать не просто прислугой, а матерью моему ребенку…
Найджел остановился и коротко гавкнул. Я понял, что мы добрались до площадки для выгула. Она находилась на окраине микрорайона, посреди лесопарка. Здесь парня можно было спокойно спустить с поводка и позволить ему побегать. Что я и сделал.
Отпущенный на волю пес рванул по своим делам. Я остался стоять на месте. Извлек смартфон, с помощью голосового управления настроил таймер на полчаса. Этого времени Найджелу должно хватить, чтобы вдоволь нагуляться.
Обычно, чтобы не стоять неподвижно на месте, я начинал прохаживаться вперед-назад по ограниченному участку, ощупывая его поводком-тростью. Как раз тренировал навыки передвижения вслепую – на будущее, которое могло наступить, а могло и нет.
Чтобы прогнать из головы мрачные безнадежные мысли, я тряхнул головой. Вспомнил, что сегодня здесь, на площадке, я не один.