Свет тысячи звёзд
Шрифт:
Когда игра близится к концу, мне нужно уходить. Я сказала Эштону, что останусь, но не знала, насколько может затянуться матч из-за перерывов. Мне нужно сесть в автобус через двадцать минут, если хочу вовремя вернуться домой. Это одна из причин, по которой я ухожу немного раньше. Другая заключается в том, что я не хочу объяснять Эштону, почему не могу остаться. Если честно, в основном я избегаю его взгляда, который парализует меня. Я иду через пустые проходы к выходу, в то время как люди на трибунах сопровождают последние действия в игре ликованием, неистовыми аплодисментами и разрозненными возгласами.
Я
– Харпер?
Бежать дальше глупо, поэтому я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.
– Привет, – говорю я, как и раньше, извиняющимся тоном, улыбаясь ему.
– Привет, – отвечает он, его голос спокойный и глубокий, как горное озеро зимой, хотя его грудь тяжело поднимается и опускается. Майка прилипла к телу, а волосы превратились в беспорядок на голове.
– Игра еще не закончилась, – отмечаю я тот факт, что он покинул поле раньше времени.
– Да, – соглашается он. – Но защита на поле, так что не думаю, что я там нужен. Возможно, все же тренер меня четвертует, потому что я не присутствовал при нашем крахе, но…
… он не хотел меня отпускать. Я неуверенно оглядываюсь, словно на стадионе есть что-то, что спасет меня от невысказанных слов Эштона.
Он делает шаг ко мне, и я чувствую его дыхание на своей коже. Каждая клеточка моего тела реагирует на эту близость. Словно я в путешествии. Обессиленно я вытягиваю руку, чтобы держать его на расстоянии, но прикосновение моих пальцев к его грудной клетке вызывает совсем другой эффект. Я не хочу больше отталкивать его от себя. Хотя это единственное правильное действие. В конце концов, я поклялась себе не стать его трофеем.
Взгляд Эштона на мгновение отрывается от моего лица, скользит к руке на его майке и обратно к моим глазам. Позади меня грубая бетонная стена стадиона, передо мной – Эштон, вокруг нас – только мерцание люминесцентных ламп, а над нами – ликование людей на трибунах.
– Я думаю, Вестлейк только что заработал тачдаун, – отмечает он, закатывая глаза. Даже когда я ушла, Гризли сильно отставали по очкам.
Однако поражение, похоже, не особо беспокоит Эштона. Его голос хриплый, а рука касается моих волос.
Я должна сказать ему, чтобы он перестал, но все мысли покинули мою голову, а рот отказывается формировать слова.
Чем ближе Эштон подходит ко мне, тем сильнее я чувствую его запах, хотя нас по-прежнему отделяют несколько миллиметров. Мучительные миллиметры, которые я хочу преодолеть. Это последнее, что я должна делать. Я не обнимаю незнакомых парней. Не таких парней, как он. Я вообще никого не обнимаю. Потому что это только все усложняет, а моя жизнь и так достаточно запутанна. Это одна из причин, по которой я давно должна была уйти, а не ждать поцелуя, который витает между нами.
Я закусываю нижнюю губу и опускаю взгляд. Эштон замечает проведенную мной невидимую границу. Он не подходит ближе. Что меня удивляет. Но и не отдаляется. Более предсказуемо.
– Я все еще надеюсь на свидание, – шепчет он. – И если для этого мне придется обзвонить все службы эзотерической помощи в этом
– Номер… я не знала, что мне стоило делать.
– О’кей. Я это заслужил. Возможно, я переборщил с тем, что ворвался на занятие. Извини. Но можно сказать, что моя выходка доказывает, как сильно я хочу этого свидания.
– Свидания, да? – тихо спрашиваю я. Уверена, его интерес продлится не дольше, чем это свидание. И все же все во мне горит желанием сказать: «Да».
Он кивает и выглядит очень серьезным.
– Мне нужно пятнадцать минут, чтобы принять душ. Потом мы могли бы сходить куда-нибудь поесть.
Я уже опаздываю.
– Я не могу, – говорю я, игнорируя желание остаться. Здесь, с ним.
– Скажи: «Да», – настаивает он. Губы все еще так близко к моим, что наше дыхание смешивается. Издалека я слышу финальный свисток и звуки нарастающего ликования. Шум возвещает о потоке толпы. Первые люди уже стекаются к выходам, возвращая меня в реальность, и наконец мне удается восстановить безопасное расстояние между нами. Если я не уйду сейчас, то пропущу свой автобус. И обязательно сделаю то, о чем потом пожалею. Поэтому я бормочу короткое: «Прости», – прежде чем резко повернуться и ускользнуть с потоком людей, которые тем временем несутся по проходам.
Толпа, которая не позволяет Эштону пойти за мной. Он стоит и смотрит мне вслед. Но вместо злости или огорчения я вижу только боевой дух в его глазах, когда бросаю последний взгляд через плечо.
Глава 12
Эштон
Мы чуть не поцеловались. Наверное, я не должен быть таким опьяненным. В конце концов, после этого Харпер оставила меня и второй раз за неделю растворилась в воздухе как чертова фата-моргана [1] . Что странно, я не злюсь из-за этого.
1
Фата-моргана – разновидность миража, при котором на горизонте возникают изображения предметов, лежащих за горизонтом, обычно сильно искаженные и быстро изменяющиеся.
Я просто хочу знать, почему она постоянно исчезает. Почему она не дает свой номер. Между нами не химия. Это взрыв. Полная программа. С ангельским хором и сверкающим дождем, как сказала бы Бекка. Я размышляю как одержимый безвкусицей идиот. К счастью, фоновый шум из грязных шуток, хлопанье дверей шкафчиков и шум воды в душе раздевалки немного смягчают все это.
Уилл появляется рядом со мной и плюхается на деревянную скамейку перед своим шкафчиком.
– Где ты был? – с упреком спрашивает он. Необязательно добавлять: «Когда Вестлейк надрал задницу нашей команде».
Как будто со скамейки я мог что-то с этим сделать. Наши защитники дырявее швейцарского сыра, а нападающие, во-первых, больше не должны выходить на поле, а во-вторых, недостаточно хороши, чтобы всерьез противостоять Вестлейку. Ничего бы не изменилось, если бы я увидел печальный конец игры.
Тем не менее, ненормально бросать команду, чтобы бежать за Харпер.
– Извини, – говорю я и делаю это как можно более сокрушенно. Потому что на самом деле мне не жаль. Нисколечко.
– Это не ответ, – ворчит Уилл.