Свет в ночи
Шрифт:
— Мне уже лучше. Из тебя получается хорошая медсестра.
— Это исключительно хобби.
Он многозначительно понизил голос:
— И часто ты им занимаешься?
Она замерла, словно услышав треск погремушки гремучей змеи.
Глупый ход. Он собирался пошутить, использовать эту двусмысленность для того, чтобы превратить мимолетное влечение в безобидный флирт.
А она вдруг стала неестественно спокойной, и лицо у нее застыло.
— У моего брата СПИД. Я только что два месяца
Он с трудом сдержался, чтобы не обругать вслух собственную неловкость.
— Мне очень жаль.
Слова прозвучали на редкость беспомощно. Столь же жалким был и его жест: он похлопал ее по руке.
Бриджет отодвинулась от него и начала просматривать аптечку, отыскивая в ней то, что им понадобится дальше. Не глядя на него, она готовила себя к тому, как он отреагирует на ее слова: с презрением, подозрительностью, предубежденностью.
Бен скорее бы сам сломал себе еще одно ребро, чем оправдал бы ее ожидания. Вопрос, который он выбрал, был очевиден:
— Как он его получил?
— Ты хочешь спросить — заслуженно ли?
— Я хочу сказать, что существует множество путей… — Он практически незнаком с этой женщиной, а она ставит его в неловкое положение быстрее, чем борцу-супертяжеловесу удалось бы положить его на обе лопатки. — Я не хочу сказать…
— Он — гей. Он и его возлюбленный считали, что ничем не рискуют. — Она подогнула ногу под себя и откинула с лица прядь волос. — Так?
Бен не знал, что можно сказать в такой ситуации. Ему никогда не был понятен такой образ жизни. Но это не значило, что ему нравится, когда люди умирают молодыми.
Бриджет заглянула ему в лицо и смогла увидеть то, что он пытался спрятать за маской сдержанности.
— Тебе бы надо его благодарить. Если бы не он, то я бы тебе сейчас не помогала.
— Ты научилась оказывать первую помощь ради него?
— Я в Сан-Франциско с огнестрельными ранениями дела не имела. Чему я научилась — так это тому, что неважно, насколько легкомысленно ведут себя люди и как они рискуют: если они заболели, то они больны. И им нужно помогать. Я много этим занималась. Помогала Ричи и кое-кому из его друзей. А ты пожинаешь плоды. Забавно, правда?
Бен остановил ее руку, бессознательно терзавшую край стерильного бинта.
— Мне очень жаль.
Она подняла голову, и на лице его читались достоинство и такая ранимость, какую она ни за что не хотела бы ему показать.
— Угу, может, и жаль.
Ее всепрощающая улыбка больно задела сердце.
— Сколько ему было?
Она подняла брови, и ее мягкие губы изогнулись в искренней улыбке:
— Двадцать девять. Он на два года моложе меня, борется со смертью — но в остальном у него все прекрасно.
— Мне показалось, ты сказала, что
— Пока он меня не выгнал. Оказалось, что его друзья гораздо лучше меня знают, как ухаживать за больным СПИДом, — мне с ними не тягаться. К сожалению, Ричи велел мне отправляться домой. «Жить».
Бен ничего не знал о ее семье и ее прошлом. Но он ясно видел, когда человек пытается сделать вид, будто ему не больно, весело пожимает плечами, показывая, что ничего страшного не произошло.
— Он сказал, что я должна жить за двоих. План заключается в том, чтобы жить на полную катушку. Мне надо перестать ждать.
— Чего? — не понял Бен.
— Чтобы началась жизнь. Чтобы что-то случилось. Если мне чего-то хочется, то я должна сразу же этого добиваться.
— Чего именно? Денег, успеха?
— Между прочим, это ничуть не помогает твоей ране.
Эту реплику он заслужил, мучительно медленно меняя позу. Мускулы, о существовании которых он никогда не подозревал, сейчас настоятельно требовали его внимания.
Бриджет приподняла платок, стягивавший его рану, чтобы посмотреть, унялось ли кровотечение. Между ними что-то произошло — они оба почувствовали себя непринужденно. Она хлопнула его по здоровой ноге и ухмыльнулась:
— Ну что, снимем штаны, охотник?
— Так вот какой момент мы оттягивали? — усмехнулся Бен.
— Может, я хотела дать тебе понять, что перевидала немало голых мужиков. И некоторые были сложены получше, чем ты.
— Еще бы.
Она расстегнула пряжку его брюк.
— Проблема состояла в том, что никого из них я не интересовала.
— Ты не сказала мне, что они, ко всему прочему, были и слепыми.
Она отвела ремень в стороны.
— Спасибо за комплимент.
— Всегда готов.
Теперь была расстегнута верхняя пуговица.
— Не тревожься. В холодном и мокром нижнем белье ни один мужик не может быть на высоте.
— Спасибо за понимание.
Она ухмыльнулась. Замок «молнии» поехал вниз. Больно не было, но он все равно напрягся. Она раздвинула брюки.
— Так я и думала. Любитель шортов.
— Не смотри слишком пристально. Мне надо беречь репутацию.
— Ну еще бы — такому красавцу! Ничего удивительного.
Она с трудом стянула прилипшую к телу ткань до половины бедер.
— Придется мне попросить тебя приподняться, Бен.
— Обычно женщинам меня об этом просить не приходится.
— Очень смешно! — хмыкнула она.
«Получается! — отметила про себя Бриджет. — Шутливый флирт, легкое поддразнивание. Надо обращаться с ним, как с пациентом и другом, — и все будет в порядке».
И тут он накрыл ее руку своей, прижав ее ладонь к мокрым шортам. У нее затрепетало сердце.