Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин

Курбанов Бехруз

Рудоба поднялась ещё выше, и её птенцы взлетели вслед за ней.

— «Не стоит волноваться о том, что кроется в пустыне. Он не потревожит вас», — обнадёжил Акобир. — «Возможно, однажды мы раскроем тебе и эту тайну. А пока, правь достойно, Азим Благословлённый».

Акобир взлетел и полетел за Рудобой и птенцами на север к горам Катрон.

Азим в трепете смотрел, как симурги улетают. У него было странное, но приятное ощущение внутри после подарка Рудобы.

— Мы их еще увидим? — к Азиму и Зилоле подошёл Бузург.

—

Надеюсь при хороших обстоятельствах, — ответил Азим.

— Вас ждут в шатре, — доложил Бузург. — Завтра люди разъедутся по своим городам. Наибы хотели бы узнать, что им делать.

— Хорошо, — кивнул Азим. — Мы сейчас придём, господин.

Бузург с улыбкой помотал головой.

— Теперь, это я должен называть вас господином, великим господином.

Бузург склонил голову с рукой у сердца и направился к большому шатру. Азим с Зилолой последовали за ним.

Перед последним торжественным ужином Азим провел заседание чиновников. Он поручил отправить весть о его объявлении шахиншахом во все другие города и государства Рахшонзамина, а также шах-султану Бахрияна по совету наиба Джоду. Самим наибам Чехры и Джоду шахиншах поручил восстановить торговые отношения с соседними государствами. Мэров Арружа, Мираса и Фалида он также переименовал в наибов и назначил своего тестя наибом Расулабада. Латифа он назначил военным визирем. Что до остальных визирей, шахиншах обещал, что решит их проблемы уже в Расулабаде…

Новое утро встретило людей прохладой. Однако у них на душе было тепло. Они покидали Шомабад с надеждой, что теперь всё будет хорошо. Шахиншах позаботится о них и Зебистан будет снова процветать.

Делегация, прибывшая на коронацию, теперь разделилась. Одни возвращались в Расулабад, другие в Чехру, Джоду или в Арруж. Шахиншах со своей новой свитой направлялся в столицу Зебистана. Он обещал помочь с восстановлением дворца и назначить новых визирей, которые будут уполномочены как в Зебистане, так и в Ахоруне.

Шахиншах выехал из Шомабада ближе к полудню, когда большая часть делегации уже покинула город. Азим проводил чуть ли не всех, помахав рукой и желая им удачи. Перед своим отъездом он ещё раз напомнил наибу Шомабада найти Амира, сына Мехри.

Свита шахиншаха выехала со свитой наиба Арружа. Они вместе ехали на восток, а на следующий вечер разделились: свита Азима держала путь на юго-восток в сторону Расулабада, а свита Фотеха повернула на северо-восток. Бузург ибн Махмуд кивнул наибу и продолжил путь рядом с шахиншахом и олималикой. У него был нерешительный и задумчивый вид, который не остался незамеченным.

— Вы обеспокоены чем-то, отец? — спросила Зилола и привлекла внимание Азима.

Бузург остановил коня и посмотрел на дочь, затем на зятя. Они тоже остановили своих лошадей.

— Я не верил в вас, — признался Бузург, глядя на Азима. — Но что-то подсказало мне дать вам шанс. Это было голосом твоей матери, — он посмотрел на дочь. — Я до сих пор скучаю по ней. Утратив её, я утратил цель в этой жизни и не уделял тебе должного внимания, — Бузург многозначительно вздохнул и спустился с коня.

Зилола и Азим тоже спешились.

— Прости меня, я не был хорошим отцом, но Азим будет тебе лучшим мужем, — сказал Бузург, посмотрев на них.

Зилола

обняла отца и поцеловала его за щёку.

— Я люблю вас, отец, и всегда любила, — сказала она.

Бузург погладил дочь по лицу и посмотрел на Азима.

— С вашего позволения, великий господин, я бы хотел предложить Фотеха на своё место и занять его.

— Почему? — удивился Азим.

— Я хочу вернуться в Арруж, — ответил Бузург. — Я хочу отдохнуть от государственных дел и написать мемуары, включая о твоей матери, — он с улыбкой посмотрел на дочь. — Не волнуйтесь, я буду часто навещать вас и давать советы, — обещал Бузург.

— Я не в праве отказать вам, отец, — Азим подошёл и пожал руку тестю. — Я не ожидал всего этого, и благодарю вас за этот шанс. Вы изменили мою жизнь.

— А вы вернули мою, — с улыбкой сказал Бузург. — До скорых встреч.

Он поклонился шахиншаху, поцеловал Зилолу в лоб, сел на коня и погнал его к свите Арружа.

Азим и Зилола продолжили свой путь на Расулабад уже вместе с новым наибом…

После нескольких дней в пути Бузург со свитой вернулись в Арруж. Их встретили с почестями и устроили праздник. Бузург разделил с ними трапезу и порадовал горожан пару танцами. После праздника он вернулся в свою старую приёмную, где у подножия трона его ждал подарок. Бузург положил его на трон и снял тканевую обёртку — эта была картина с изображением Нисо, наблюдавшей за звёздами с балкона. Бузург поднёс руку к её лицу и улыбнулся. Затем он вышел на балкон и посмотрел на звёзды.

— Ты всегда мечтала быть среди этих звёзд, — обратился он к воспоминаниям о своей жене, — а я даже не представлял, что ты окажешься среди них так рано, — его горло сдавливал ком, а тоска теснила в груди. — Прости меня, — Бузург не успел извиниться за свою измену при жизни Нисо. — Наша дочь так похожа на тебя, — улыбнулся он, глядя на мириады звёзд на ночном небе. — Я сдержал своё слово. Я не выдал её за тех, кто желал моего трона… Азим — хороший человек, благородный, — помедлив, продолжил Бузург. — Он любит Зилолу и позаботится о ней лучше, чем я, — Бузург опустил взгляд на спящий город и задумался. Как бы невероятным это ни было, он признал, что предсказания Арогин сбылись — он выдал свою дочь за того, кто полюбил её; Азим стал его наследником, собрал несокрушимую армию и сверг колдуна, возомнившего себя богом; Теперь, его наследник правит империей. — Шахиншах позаботиться и о двух государствах, — уверенно добавил он и, вздохнув с умиротворением, ощутил, как вокруг него воцарились тишина и покой.

* * *

ЭПИЛОГ

Глубокой прохладной ночью убывающая луна, недавно полная, молча наблюдала за спящими над юго-западным хребтом Катрона. Ее серый свет освещал плоские и куполообразные крыши домов, создавая таинственную атмосферу.

Насмешливый ветер тревожил серп золотой луны с тремя волнистыми линиями, изображённых на реющем прапоре с тремя хвостами (средний короче крайних) на вершине куполов. Его изменчивые порывы хлыстом вытягивали к перилам каменного балкона, горделиво возвышавшегося над крышами, и парусом надували тонкие золотые шелковые занавески, впуская прохладный воздух внутрь просторной спальни.