Свет во мраке
Шрифт:
Но я держался… держался… у меня не было цели развоплотить нежить.
Да, я хочу лишить Тариса одного из его козырей. Но глупо сжигать в огне козырную карту, если ты можешь воспользоваться ею сам — ведь пока в моем распоряжении только два серьезных воина и один набирающий силу мертвяк, смахивающий на вывернутую наизнанку верную собаку. Мне бы не помешала столь ужасная мощь… но только не в небе. К чему эта глупость? К чему это позерство?
Я не успел понять, когда именно это произошло. Но это случилось — бьющаяся надо мной тварь разом затихла, а затем одним мощным рывком перевернулась снова на брюхо, подняв меня с земли следом за собой. Я вновь оказался наверху, распластавшись на начавшем быстро оплывать коме мерно пульсирующего мяса. С трудом разжав сведенные пальцы, я вырвал руки из мясной ловушки
Прямо передо мной лежала гора мяса. Гора живого мяса полностью послушного моей воле. Мои перепачканные всякой мерзкой дрянью губы растянулись в довольной усмешке — я не видел себя, но готов поклясться, что моя улыбка мало напоминала благостный оскал священников или же воспетых в легендах героев. Сейчас я скорей походил на выползшего из огненной бездны демона, явившегося в мир учинять всякую жуть…
Когда я провожал угрюмого Рикара в путь к Твердыни, я махал им рукой вслед и смотрел, как уходят прочь остатки моей крохотной армии. Казалось мой великий, авантюрный и несколько глупый план убийства Тариса полностью провалился. Но именно в тот миг в моей голове мягко проявилась отчетливая мысль — если я лишился армии, то что мне мешает набрать новых воинов под свое командование? Только таких воинов, за чью смерть я не стану особо переживать…
В мгновение когда обернувшийся воин превратился в нежить и внезапно предал своего хозяина, я понял еще кое-что — мне не обязательно пытаться пачкать собственные руки кровью, разрывать могилы, вскрывать гробницы и проводить чуждые для меня ритуалы некромантии — которые еще требовалось изучить. Но мне это не к чему — зачем создавать собственную нежить, если я могу з а б р а т ь ее у истинных хозяев и повернуть п р о т и в них…
Не знаю откуда, но в моей голове клубились обрывки немыслимо старых воспоминаний, где на затерянные в песках каменные храмы бежали сотни кричащих воинов возглавляемых священниками в белых балахонах. А затем эти же воины бежали обратно, с тем же оружием в руках, вот только они не были больше живыми. И возглавлявшие их ранее священники превратились в мертвяков облаченных в перепачканное свежей кровью белое рванье…
Хорошо, что мои люди и гномы ушли далеко отсюда. Это очень хорошо.
Прекрасно, что по их следу пустили отряды преследователей с приказом «найти и убить». Это прекрасно.
Ведь я не только смогу защитить тылы союзников, но при этом еще и наберу нескольких новых бойцов во вновь начавшую увеличиваться армию. Хотя, пока мы и на отряд не тянем, но я был полон уверенности в своих силах. Дело мне предстоит грязное и вонючее, но оно того стоит…
Я вновь поднял взгляд и вновь улыбнулся — гора мертвого мяса с хрустом и шелестом начала менять форму. Вскоре передо мной послушно застыл огромный шар из плоти и сломанных костей. Пожиратель ждал моей команды. Ждал с покорностью и готовностью. Что ж, не будем его заставлять ждать слишком долго.
Вытянув руку без перчатки, я прижался голой ладонью к боку нежити, помедлил несколько мгновений, пытаясь собраться с мыслями. Чуть ниже затылка, там, где некогда росли ледяные щупальца, что-то мягко кольнуло. И Пожиратель услышал мой приказ, выполни его незамедлительно. С отвратным чавканьем и новой волной немыслимой вони мясной шар быстро развалился на десяток частей поменьше, так же принявшихся принимать шарообразную форму. Довольно быстро передо мной оказалось десять невеликих Пожирателей. Впрочем, они недолго оставались на месте. Все десять быстро покатились в три разные стороны, по пути налепляя на себя толстый слой хвои. Вскоре склон холма опустел. Остались лишь мы — я, два ниргала и подъедающий второго шурда мертвяк.
— Да — медленно произнес я, утирая лицо — Тут на самом деле открывается множество новых возможностей. Заманчивых возможностей…
До меня донесся далекий испуганный крик. Голосил явно мужчина, а звук доносился издалека, тут шагов пятьдесят, может и больше. Вопль оборвался резко, затем раздался голос уже другого воина, оборвавшийся столь же внезапно. С другой стороны послышались вопрошающие крики, протяжный звук рога. Ответом на призыв другого отряда
Сбросив вместе с плащом большую часть эмоций, я принялся счищать с себя вонючую жижу. Какой уже раз я превращаюсь в нечто зловонное — будто сама природа напоминает мне, что однажды я уже был трупом и продолжаю ходить по земле лишь потом, что оказался неугоден там, наверху. О да… я помню об этом — о том, как мою вознесшуюся душу отвергли в небесах. Меня не оказалось в неких списках…
И с каждым новым днем, с каждой пережитой опасностью, я вспоминаю об этом — для моей души нет будущего. Но тогда что же случится с моей изуродованной душой, с моей сущностью, если я умру? Вернусь обратно? А если возвращаться окажется некуда? Вот пример — перекрученное мертвое мясо несчастных людей и шурдов вмятое в туши пожирателей. От них остались разорванные крохотные куски плоти забитые грязью и листьями. Разве моя душа сможет вернуться? Нет, не сможет. Возвращаться некуда…
Но что забавно — меня мало трогало посмертие. Я часто задумывался о том, что случится п о с л е, если я окончательно лишусь бренного тела. В последний раз подобная мысль посетила меня вскоре после того, как вражеский ублюдок огненный маг попытался превратить в обугленное мясо внутри железных доспехов — прямо как жаркое запеченное в чугунной духовке. Но я не боялся… почему? Почему меня не тревожит собственная участь? Почему я не покрываюсь холодным потом? Ответа на этот вопрос я не знал.
Зато прекрасно понимал, что это очень глупо, предаваться столь отвлеченным размышлениям в тот миг, когда только что подчинившиеся мне новорожденные пожиратели рыщут по лесным дебрям и убивают пущенных по нашим следам преследователей. Разве это не странно? Я буднично очищаю тело от кусков отмершей кожи, сдираю пласты грязи, выбиваю из волос пыль, морщусь от дикой вони, отстраненно прислушиваюсь к крикам страха и агонии доносящихся с разных сторон. И размышляю о божественном…
Подняв лицо к небесам, я пристально вгляделся в прозрачную синеву. Наблюдает ли кто оттуда за мной?
Вновь затрубил охотничий рог — на этот раз отрывисто, испуганно. И снова короткий рев испуганного зверя. Это совсем иной сигнал — не всеобщего сбора, а приказ к отступлению, к бегству. Я издал грустный смешок, покачал головой, отбросил прочь содранный с груди кусок отмершей от меня плоти.
Почему они бегут? Ведь еще недавно они так уверенно преследовали нас. Наслаждались своей ролью догоняющих, ролью охотников идущих вслед за обессиленной жертвой пытающейся скрыться в чащобе леса, но уже выдохшейся и едва передвигающей ноги. И вот стоило жертве показать яростно оскаленные и окровавленные клыки, как весь их боевой настрой куда-то бесследно пропал… Исчез будто его и не было. Уверенные возгласы сменились перепуганными криками, рев рога напоминал не глухой рык матерого медведя, а блеяние овцы почуявшей запах свежей крови. И они побежали… быстро и без раздумий развернули лошадей и ринулись прочь, бросая молящих о помощи товарищей. Каждый сам за себя… вот в чем их слабость. Они едины лишь на словах. Впрочем… окажись среди них свирепый вожак, он бы сумел сплотить ряды, сумел бы пресечь панику — вновь мне на ум пришел Игновий. Загадочный долгожитель внушающий страх… Но его здесь не было.
А ведь у них был шанс одолеть нас — я чувствовал усталость. Она навалилась на меня как на обычного смертного. Едва ощутимая дрожь в коленях, подкатывающая к горлу тошнота, едва я думал о том, чтобы вновь облачиться в тяжелые доспехи. Пальцы рук сводило частыми судорогами, в локтях противно ныло, поясницу ломило. Я чувствовал себя серьезно простуженным и вымотанным. А желудок — вот ведь странно! — желудок громко урчал, требуя еды, а мое горло пересохло до такой степени, что я вряд ли смогу сейчас вымолвить хоть одно слово. Тело жаждало воды и еды. Все как у простого человека. Вот только я ведь не простой человек — еще недавно я был способен легко взобраться на высоченную сосну будучи закован в тяжкую броню неподъемную для обычного воина, а затем туда же я втащил пленников, совершил далекий прыжок, выдержал падение на землю и тяжкое давление мерзкой громадной туши пожирателя. Еще недавно я совершал невозможное! И делал это шутя! Ничуть не задумываясь над тем, какого немыслимого напряжения требуют такие деяния.