Свет во тьме
Шрифт:
Михаил с усилием распахнул тяжелую дверь и вошел внутрь, где запах сделался еще более отвратительным. Представшая перед ним картина действительно напоминала вольер в зверинце московского зоопарка, куда Каганова в детстве водили родители.
Некоторые задержанные расположились как у себя дома, азартно резались в дурака засаленными картами или горланили, пытаясь привлечь внимание девушек легкого поведения, запертых в отдельной камере. Михаил ожидал увидеть Веру среди представительниц самой древней профессии, но,
Сержант Дмитрий Дальнов оторвался от заполнения протокола и устало посмотрел на вошедшего. Судя по количеству лежащих перед ним бланков, работы у него было еще много.
– Добрый день! Каганов, из «Вечернего Прахова», – Михаил протянул сержанту свое журналистское удостоверение. – Я звонил вам по поводу неправомерного задержания Веры Караваевой, сотрудницы нашей редакции…
– Здравствуйте, гражданин Каганов, – наконец снизошел до ответа сержант. – Я же по телефону вам сказал, что мы во всем разберемся. Невиновных отпустим, виноватых накажем.
– И сколько вы прикажете ждать? – огрызнулся Михаил. – Своими действиями вы не только срываете выход городской газеты, но и нарушаете конституционные права…
Но сержант Дальнов не стал его слушать и демонстративно вернулся к заполнению бланков. Каганов умолк, понимая, что простым напором и наглостью он этого ленивого милиционера не проймет.
– Послушайте, товарищ сержант, – вновь обратился он к Дальнову.
– Что вам, гражданин?
– Я пришел, чтобы забрать своего сотрудника.
– Я понял. Но приказа отпускать кого-либо из задержанных мне не поступало.
– Послушайте, вы! – терпение у Каганова лопнуло. – Двадцать минут назад я по телефону разговаривал с полковником Буркиным, и он лично пообещал мне, что Караваеву немедленно отпустят. Разве он тебе не звонил?
– Да тихо вы! – сержант понизил голос и практически перешел на шепот. – Никто мне не звонил.
– Сержант!
– А?
– У тебя телефонная трубка снята и рядом с аппаратом лежит, – Михаил взглядом указал на упомянутую трубку, а про себя подумал: «Да что же это за город такой? Всем на все плевать, и никого за это не наказывают!»
– Ой, точно, – удивился Дальнов.
Михаил даже успел подумать о том, что он смог бы написать шикарный материал о профессиональной непригодности сотрудников праховской милиции, но быстро отбросил эту мысль. За такие статьи и в Москве можно погибнуть в результате несчастного случая. Чего уж говорить о Прахове, где мэр или начальник УВД являли собой и власть, и царя, и бога в одном лице?
– Сержант, не тяни, позвони своему начальству.
Опершись на стойку дежурного, Каганов молча наблюдал, как Дальнов связался с начальством.
– Как, вы сказали, ваша фамилия? Каганов? – спросил Дмитрий, зажав трубку ладонью. – С кем именно вы решали вопрос?
– У вас что, есть еще один полковник
– Соедините меня с полковником Буркиным… Антон Петрович? Здравия желаю! Это сержант Дальнов. Тут к нам в отделение пришел некий гражданин Каганов, из газеты…
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Михаил с трудом дождался окончания разговора. Сержант положил трубку. Каганов обратил внимание, что тот снова опустил ее рядом с телефоном, и встал.
– Следуйте за мной.
Сержант обошел стойку и направился в глубь отделения. Михаил старался не отставать от него ни на шаг. Со всех сторон на них тут же посыпались крики из камер: задержанные требовали немедленно выпустить их, так как они ни в чем не виноваты. Наконец они оказались рядом с одиночной камерой.
– Вера? Караваева, вы здесь? Ответьте!
– Здесь она, здесь, – неприятно улыбнулся сержант, – в целости и сохранности.
– Михаил, это вы? – из-за двери послышался испуганный и полный отчаяния женский голос.
– С вещами на выход! – сержант наконец-то открыл замок и распахнул дверь камеры.
Вера Караваева, единственная сотрудница «Вечернего Прахова», вызывавшая у Каганова положительные профессиональные надежды как перспективный журналист и фоторепортер, сейчас была похожа на взъерошенного воробья. Обычно привлекательная молодая особа, прятавшая красоту за очками с массивной роговой оправой, дрожала от холода и страха.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да… думаю, да, можно сказать, что я в порядке, – Каганову показалось, что девушка на грани истерики, но ошибся. Переступив порог камеры, Вера, даже не взглянув на сержанта, направилась в сторону выхода. Михаил пошел рядом с ней, оставив Дальнова возиться с замками.
– Ты действительно в порядке?
– Да, Михаил, спасибо вам большое за заботу и за то, что помогли выбраться из этого гадюшника. Хотя сейчас я невероятно зла. Я могла бы собрать такой материал, но…
– Да расскажи наконец, что произошло? – Михаил чуть повысил голос.
– Сперва все шло по нашему с вами плану. В парке я быстро нашла парочку проституток и смогла с помощью заранее припасенного алкоголя вытянуть их на разговор. А потом со всех сторон зазвучали сирены и… – Вера замолчала.
– Тебя арестовали… – Михаил попытался аккуратно продолжить разговор.
– Да. Конечно, я пыталась показать миллионерам свое удостоверение, но они меня даже слушать не стали. Свинтили всех, кто под руку попался, и затолкали в свой уазик. Вопросы начали задавать только тогда, когда нас доставили в отделение.
– Вот скоты, – тихо произнес Каганов, – Я с ними еще разберусь. А пока расскажи, хотя бы в общих чертах, что тебе удалось узнать?
Цыганка, сидевшая в камере, мимо которой они в этот момент проходили, попыталась ухватить Каганова за руку.