Свет во тьме
Шрифт:
– Постой, дорогой, я тебе погадаю.
– Отстань, – Каганов брезгливо одернул руку и поспешил дальше, вслед за взъерошенной подчиненной.
Наконец Вера смогла собраться с мыслями и ответила:
– Поначалу я намеревалась собрать материал прямо в парке аттракционов: сфотографировать ночных бабочек за работой, а если получится, взять интервью. Вот у них, кстати. Снежанна и Роза, – девушка кивнула в сторону двух хоть и молодых, но имевших весьма потасканный вид женщин, – но в самый разгар нашей беседы нас всех и накрыли.
– Родная милиция нас бережет. Сначала посадит, потом стережет, – вполголоса продекламировал
– Так что мне пришлось несколько часов провести в общей камере. Потом дежурный милиционер, осматривавший наши вещи, нашел мои корочки. Тогда они решили закрыть меня в отдельной камере. Как они выразились, на всякий пожарный.
– Ладно, обсудим это позже, – произнес Михаил. – Сержант, все вопросы с вашим начальством улажены.
Милиционер вернулся на свое рабочее место, открыл ящик стола и достал вещи Караваевой: сумку, большой блокнот для записей, журналистское удостоверение и фотоаппарат. Вместе с вещами он протянул вере от руки заполненный бланк.
– Значит, так, – сказал милиционер. – Получите и распишитесь.
– Что это? – насторожилась девушка и внимательно вчиталась в корявый подчерк сержанта.
– Здесь сказано, что вы не имеете претензий к сотрудникам нашего отдела.
Девушка состроила презрительную гримасу на своем красивом лице, оставила витиеватую роспись на протянутом бланке и сгребла свои вещи в охапку.
– Пойдемте, Михаил. Я хочу успеть сдать статью в сегодняшний номер.
В салоне новенькой «Волги», припаркованной неподалеку от крыльца отделения милиции, сидела Виолетта Каганова, эффектная рыжеволосая красавица, откровенно скучающая в ожидании возвращения супруга. Но вокруг было на что посмотреть, если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что картинка эта была не из приятных: из подъехавшего к крыльцу милицейского автомобиля стражи порядка выгружали новую порцию помятых хулиганов, сыплющих на ходу оскорбления как в адрес друг друга, так и в адрес милиционеров. Навстречу этой толпе из здания выходили тихие и робкие люди, приходящие в себя после ночи за решеткой. Это напомнило Виолетте типичную очередь на заводской проходной. Ночная смена устало разбредалась по домам, а дневная спешила отдать все силы на благо отчизны.
В открытое окно на первом этаже, просунув руку между прутьев решетки, курила женщина с двойным подбородком. В пепельнице рядом с ней виднелась целая гора окурков. Сделав пару жадных затяжек, женщина торопливо затушила почти целую сигарету и скрылась в недрах своего кабинета.
«Как-то все тут нервно и суматошно», – подумала Каганова. – Но в то же время на решение элементарных задач и вопросов они тратят по полдня».
Виолетта печально покачала головой. А еще, подумалось ей, отчаянная девушка Вера умудрилась попасть в загон со всеми этими отбросами и хулиганами. И ради чего? Неужели все это ради какой-то статьи! Или таким образом юная журналистка пытается примазаться к шефу?
Но мысли о ревности не успели завладеть ее сознанием, так как в этот момент упомянутые Вера и Михаил вышли на крыльцо. Каганова открыла дверцу и вышла к ним навстречу.
– Как все прошло?
– Слава богу, отпустили, – ответил Михаил, – хотя это стоило мне немалых нервов.
Виолетта притянула его к себе.
– Но ведь все затраты окупятся, да, дорогой?
– Конечно. У меня
– Тише-тише, милый. Что ты так разбушевался, – Виолетта успокаивающе погладила мужа по плечу, после чего посмотрела в сторону стоявшей неподалеку Караваевой. – Как себя чувствует Вера?
– Думаю, со временем из нее выйдет отличный репортер. У нее есть все задатки, осталось только поднатаскать ее как следует.
– Она собрала нужный тебе материал?
– Даже больше, скажу я тебе.
Михаил поманил Веру.
– Ты точно успеешь сдать статью о ночных бабочках сегодня? Может, подождешь до пятницы? А то выглядишь ты неважно, краше в гроб кладут.
– Возможно, Михаил, вы правы. Но к пятнице я задумала новую статью. Скажите, хоть вы у нас и недавно, что вы думаете о полковнике Буркине?
Михаил удивился столь неожиданному повороту разговора.
– Он достаточно хитер. Берет взятки, закрывает глаза на дела братков и воров в законе. И с ним опасно связываться. А что?
Вера посмотрела на Михаила с вызовом.
– Я хочу написать большой материал, чтобы все в Прахове и области узнали, кто такой Буркин. И не только про него. За нашим мэром тоже кое-что числится. А сейчас я хочу забраться в свою ванну и смыть с себя всю эту грязь.
– Да, конечно, – быстро согласился Михаил. – Только не забудь сразу после этого написать статью о проститутках и проявить фотографии. А завтра утром приходи на работу.
Вера благодарно улыбнулась.
– Вы подбросите меня до дома? А то сил нет в автобусе трястись.
– Конечно, дорогая, – улыбнулась в ответ Виолетта и приветливо распахнула заднюю дверцу «Волги».
Взъерошенная журналистка почти уже забралась в салон автомобиля, как вдруг что-то вспомнила и подалась обратно.
– Пока я не забыла, Михаил, я хотела кое-то сказать вам о Буркине!
Не дав ему опомниться, Караваева потянула Каганова в сторону и сказала, понизив голос:
– Вчера в парке я видела полковника в компании Молодцова.
– Экстрасенса Молодцова?
– Да, его.
– Но ведь Буркин православный! Хотя в советские времена, как я слышал, он числился ярым атеистом, так что менять убеждения ему не привыкать.
– Я увидела их случайно, когда бродила по парку в поисках ночных бабочек. И в тени одной из продуктовых палаток увидела полковника и Молодцова, в компании еще троих.
– Что это была за троица? – пока что Каганов не видел в этой истории ничего особо занимательного.
– Я их не знаю. Женщина, блондинка средних лет. Какой-то толстяк. И еще девушка, брюнетка, но ее лица я не разглядела, так как она прятала его за огромными черными очками.
– В очках, ночью? Она что, слепая?
– Не думаю. Когда я решила их сфотографировать, она первая обратила на меня внимания и указала рукой в мою сторону. Что тут началось! Буркин явно испугался, толстяк и блондинка стали прятать лица, а Молодцов, так вообще потребовал немедленно убираться куда подальше.