Светлая сторона Луны (трилогия)
Шрифт:
На какое-то время повисла почти осязаемая тишина. Близился полдень. В это время жара достигает своего пика, и жизнь в Иерусалиме словно бы замирает. Я очень люблю эти моменты. Меня не пугает излишняя щедрость солнечных лучей. А вот звенящая, почти осязаемая тишина — ее сложно найти где-нибудь еще. Это редкое сокровище.
Но в тот полдень мне так и не дали ею насладиться. Он приблизился очень тихо. Я уловил его шаги не ухом, а каким-то шестым чувством. Слишком легок был его шаг. Слишком нехарактерна
— Меркурия не вытравить из души? — спросил я не оборачиваясь, когда он подошел совсем близко.
— Да, это уже в крови, — не стал он спорить. — Хотя в свое время вытравливали неплохо.
— Приветствую, брат-переписчик Халиил.
— Мир тебе, Хансер сын Лин-Ке-Тора, — отозвался он.
— Это ты гонял молодежь по плацу?
— Ну не все же время пылиться в библиотеке. Да и знания мои немалы. Пусть учатся, это лишь укрепит братство.
Да, я получил свое имя в честь того, кто нес смерть. Но для меня он — тот, кто спасал жизни. Благодаря ему моя мать дожила до появления меня на свет. Я — Целитель, меня воспитывали и учили не так, как его, и все же в нас есть что-то общее.
— У тебя глаза на затылке? Как ты меня узнал? — Халиил стал рядом, опершись на зубец стены.
— Такой бесшумной походки нет ни у кого в городе, — ответил я. — Ты ведь здесь единственный живущий в тенях. По крайней мере, бывший.
— Ты же сам сказал, Меркурия из души не вытравить, — ответил он. — Живущие в тенях не бывают бывшими. Кстати, кажется, друиды именуют таких, как я, «беззубая змея».
— Мне не нравятся их прозвища. В них слишком много пренебрежения, — признался я. — К тому же моя мать родом со Светлой стороны Луны. Она никогда не называла высших по-друидски. Я привык к прозвищам Светлой стороны. А ты что это, решил сегодня клинком помахать? — спросил я, заметив меч у него на поясе.
— Надо же свои умения молодежи передавать, — пожал он плечами. — Ты, я слышал, тоже хорошо клинком владеешь, а вот как закончил обучение — в руки его не берешь. Каков твой ранг в Круге друидов?
— Можно считать, что аколит.
— Им серп-меч положен.
— Нет, им серп-меч разрешен, — поправил я. — Но носить его никто не заставляет. Лично мне хватает вот этого.
Я провел по своим рукам. На них были перчатки, закрывающие не только кисть, но и предплечье до самого локтя. Мягкая кожа, а под ней — тонкие стальные пластины. Движений рук они не стесняли, но, если блокировать ими оружие, на коже не остается даже синяка.
— Это правда изделие Агия-спартанца? — В голосе брата-переписчика я услышал неприкрытое любопытство.
— Правда, — подтвердил я. — Мама долго настаивала, чтобы я попросил у него оружие по своей руке. Но я отказался. А однажды Агий сам принес мне эти перчатки.
— Он Судия, он знает,
— Руками не убью случайно. — Я повернулся к нему.
Он ощупал меня пристальным взглядом.
— Целитель? — спросил. — Настоящий Целитель?
— Таким я родился. Исцеляющая рука не должна нести смерть.
— Вот странно. Ты и по меркам низших так молод, а уже столько постиг.
— Ты об этом хотел со мной поговорить, когда вчера просил о встрече? — улыбнулся я.
— В том числе и об этом, — не стал он спорить. — Первые копии с книги Луи снял именно я. С тех пор все выискиваю подтверждения его словам. С Тайви мы говорили мало. А вот сейчас у меня появилось свободное время, и ты здесь. Почему бы не поговорить? Тем более что, мне кажется, корни твоих талантов растут из той истории.
— Да, Меркурия из души не вытравить. — Я рассмеялся. — Признайся, брат-переписчик, ты ведь не только фехтуешь на плацу? Иногда ты решаешь в уме сложные головоломки. И по Теням погулять все еще любишь.
Он кивнул. Просто кивнул, ожидая, что я скажу.
— Ты прав, Халиил. Не всему в книге Луи стоит верить безоговорочно. В ту пору он был взбалмошным романтиком. Это видно и по его стихам. Саму историю он передал верно, а вот в некоторых деталях позволил своей фантазии разгуляться. Написал так, как считал, что будет красивей. Не везде, но кое в чем.
— Например, что касается тебя?
— А ты как думаешь?
— Думаю, да. Просто хорошей наследственностью твои способности объяснить трудно. Ты уже родился высшим.
— Ты прав. — Я задумался. — Помню себя с того момента, когда моя мать выгоняла яд из крови Хансера-старшего. Я шел вместе с ней по улицам Города Ангелов. И это я вместе с ней удержал только рождавшееся войско иллюминатов от боя с Зеленым доменом. А уж после этого родился. Я прошел путь просветления в утробе матери. И на свет появился, обладая всеми ее умениями. Заговорил, к примеру, когда мне был месяц. Но дяде Луи показалось, что сцена последней ночи и расставания навеки после нее будет очень хорошо смотреться, особенно если в эту последнюю ночь мой отец подарит меня моей матери.
— Удивительно, — только и произнес Халиил. Но я-то видел в его глазах другие слова: «Я был прав».
— Брат-переписчик, ничего нового я тебе не открыл. Несколько деталей уточнил, а в остальном лишь подтвердил твои выводы, — сказал я.
— Ты проницателен. Это тоже от матери?
— Это от Гальдрикса. Он был хорошим учителем, и он объяснил мне, что не всегда, чтобы понять, о чем человек умалчивает, стоит лезть в Мир Видений. Достаточно простой наблюдательности.